Добросовестность в гражданском процессе

  В настоящее время идет оживленная дискуссия в юридическом сообществе Казахстана, вызванная инициативой известного юриста, члена Международного совета при Верховном суде РК Айгуль Кенжебаевой, подготовившей с группой единомышленников проект ряда поправок к Гражданско-процессуальному кодексу РК (далее - Пакет поправок). Надо отметить, что идеи, которые легли в основу предложенного для обсуждения документа, возникли не вдруг и не на ровном месте. Многие из них уже очень давно и успешно работают в других юрисдикциях, и пути их развития являются предметом научно-практических исследований специалистов во всем мире. Проблемы, которые предлагается решить указанными поправками, в том или ином виде уже были предметом обсуждения на различных форумах, включая обсуждение на заседании Международного совета 4 июня 2021 года, где они были рекомендованы к дальнейшей работе.

  Ознакомившись с предлагаемым Пакетом поправок, можно увидеть, что основная идея авторов поправок заключается в попытке добиться существенного улучшения судопроизводства путем усиления норм о недопустимости злоупотребления правом через понятие добросовестности в гражданском процессе. При этом предлагаемый подход логически продолжает начатую в 2018 году реформу по профессионализации представительства в суде.

  Проблема добросовестности малоисследована в гражданском праве и, тем более, она не исследована в гражданском процессе. Основные идеи в отношении добросовестности в гражданском праве Казахстана освещены мною в предыдущих публикациях[1]   . В настоящей статье предлагается взглянуть на проблему добросовестности в гражданском процессе.

  Само понятие «добросовестность» в праве возникло сравнительно недавно и до сих пор не получило большого распространения в судебной практике. Суды не понимают эту проблему, боятся ее и, как следствие, попросту игнорируют. А ведь именно на основе принципа добросовестности и недопустимости злоупотребления правом можно построить основу для существенного изменения правосознания граждан, искоренения коррупции, оздоровления морально-этического состояния общества.

  Поэтому считаю необходимым обратить внимание на тот аспект поправок, который содержит проекты норм, основанных на понятиях добросовестности и неприемлемости злоупотребления правами в гражданском процессе.

  Любая отрасль права состоит из норм, которые могут быть упорядочены по степени общности содержащихся в них предписаний. Наиболее общие предписания принято относить к общеправовым принципам, принципам нескольких отраслей права и принципам отдельной отрасли права. В отрасли гражданского права также существует возможность вычленить предписания, которые могут быть отнесены к общеправовым, межотраслевым и отраслевым принципам права.

  Статья 2 ГК РК устанавливает основные начала гражданского законодательства.    Хотя в ГК РК не употребляется термин «принципы» гражданского законодательства, но в доктрине считается, что основные начала и являются принципами законодательства.

  В юридической литературе называют различные перечни принципов гражданского права[2]   . При этом многие авторы предлагали включить добросовестность в число принципов гражданского права[3]   .

  Нередко добросовестность относили к основным принципам не гражданского права в целом, а какого-то института гражданского права.

  Например, по мнению Е.А. Суханова, принципы добросовестности, разумности и справедливости, несомненно, следует признать общими принципами осуществления гражданских прав (и исполнения гражданских обязанностей), но не общеобязательными принципами самого гражданского права[4]   .

  Аналогичной позиции придерживаются и другие авторы, в частности, В. Емельянов, Сафронова Т.Н., Макрецова А.А., Акенчук А.А., Белов В.А., Кондратюк Д.Л.[5]   

  Возражения против включения добросовестности в число принципов гражданского права строились на том, что правовые принципы разделяются на три группы: нравственно-этические, социально-политические, собственно-правовые[6]   . Принципы справедливости, гуманизма, добросовестности, разумности относятся к нравственно-этическим. Поэтому смешение разнопорядковых правовых принципов в общем перечне недопустимо. Кроме того, перечисленные нравственно-этические принципы являются общеправовыми, а не отраслевыми гражданско-правовыми[7]   .

  Федеральным законом РФ от 30 декабря 2012 г № 302-ФЗ в ст.1 ГК РФ был включен п.3 следующего содержания:

  «3. При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно».

  Таким образом, добросовестность квалифицируется как одно из основных начал гражданского законодательства и становится принципом гражданского права. Однако в то время как остальные принципы были закреплены в ст. 1 ГК РФ без всяких оговорок, относительно принципа добросовестности такие оговорки установлены.

  Из этого вытекает, что принцип добросовестности, хоть он и закреплен в ст. 1 ГК РФ, посвященной основным началам гражданского права, является, тем не менее, принципом ограниченного действия.

  Надо сказать, что ГК Украины и Беларуси решили эту проблему более кардинально и более разумно. ГК Украины в статье 3 закрепил в числе общих начал законодательства: справедливость, добросовестность и разумность. В ст. 2 ГК Республики Беларусь в числе основных начал гражданского законодательства назван принцип добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений.

  Гражданскому кодексу РК необходимо, на мой взгляд, воспринять новеллу, включенную в ст. 1 ГК РФ, которая уже имелась в ст. 3 ГК Украины и в ст. 2 ГК Беларуси, и сделать добросовестность принципом гражданского права.

  Несмотря на то, что принцип добросовестности не указан в статье 2 ГК РК как одно из основных начал гражданского законодательства, тем не менее, он указан как таковой в других статьях того же раздела ГК, который устанавливает Общие положения.

  Так, статья 5 ГК РК, которая посвящена применению гражданского законодательства по аналогии, устанавливает, что «обязанности сторон определяются, исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства и требований добросовестности, разумности и справедливости». Из п. 3 ст. 536  ГК следует, что при разрешении спора об объеме содержания, которое предоставляется или должно предоставляться гражданину по договору пожизненного содержания с иждивением, суд должен руководствоваться принципами добросовестности и разумности. В п. 2 ст. 579  ГК предписано, что арендодатель предприятия может быть освобожден судом от обязанности по возмещению арендатору стоимости неотделимых улучшений, если докажет, что при осуществлении таких улучшений были нарушены принципы добросовестности и разумности, и т.д.

  Таким образом, принцип добросовестности стоит в одном ряду с другими основными началами гражданского законодательства и, несомненно, рассматривается как основополагающий в регулировании гражданских правоотношений.

  Нормативное закрепление принципа добросовестности можно найти не только в нормах ГК РК, но также в нормах Конституции РК, что позволяет относить принцип добросовестности не просто к отраслевому принципу гражданского права, но возводить его до ранга общеправового принципа.

  В соответствии с положениями ч. 5 ст. 12  Конституции РК «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Предусмотренный в этой статье принцип осуществления субъективных прав служит основой для его отраслевой конкретизации в нормах ст. 8 ГК РК, которая посвящена осуществлению гражданских прав. Основное место в этой статье отведено принципу добросовестности. В соответствии с нормативным содержанием этой статьи::

  «1. Граждане и юридические лица по своему усмотрению распоряжаются принадлежащими им гражданскими правами, в том числе правом на их защиту. 

  2. Неосуществление прав, принадлежащих гражданам и юридическим лицам, не влечет прекращения этих прав, за исключением случаев, предусмотренных  законодательными актами .

  3. Осуществление гражданских прав не должно нарушать прав и охраняемых законодательством интересов других субъектов права, не должно причинять   ущерба окружающей среде  . 

  4. Граждане и юридические лица должны действовать при осуществлении принадлежащих им прав добросовестно, разумно и справедливо, соблюдая содержащиеся в законодательстве требования, нравственные принципы общества, а предприниматели - также правила деловой этики. Эта обязанность не может быть исключена или ограничена договором. Добросовестность, разумность и справедливость действий участников гражданских правоотношений предполагаются. 

  5. Не допускаются действия граждан и юридических лиц, направленные на причинение вреда другому лицу, злоупотребление правом в иных формах, а также на осуществление права в противоречии с его назначением. 

  6. Никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения. 

  7. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктами 3-6 настоящей статьи, суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права.» 

  По смыслу пункта 1 статьи 8 ГК РК право на защиту гражданских прав является одним из гражданских прав, которым граждане и юридические лица распоряжаются по своему усмотрению, что и является осуществлением гражданских прав. Защита гражданских прав осуществляется судом, арбитражем (пункт 1 статьи 3 ГК РК). Таким образом, участники гражданских правоотношений при осуществлении своего права на защиту гражданских прав должны руководствоваться правилами статьи 8 ГК РК, среди которых прямо отмечен принцип добросовестности и другие вытекающие из него требования, которые должны лежать в основе их действий в судебных процессах.

  С учетом конституционного закрепления принципа добросовестности, что позволяет говорить о его статусе как общеправового принципа, а также указания норм ГК РК об осуществлении судом защиты гражданских прав в соответствии с принципом добросовестности, есть основания для отнесения принципа добросовестности к числу принципов и гражданско-процессуального права.

  Несмотря на то, что отдельные проявления принципа добросовестности уже фигурируют в ГПК РК, его прямое закрепление в качестве отдельного и самостоятельного принципа гражданско-процессуального права позволило бы значительно продвинуться на пути к гармонизации гражданско-процессуального законодательства и достижения цели правосудия.

  Статья 15 ГПК РК устанавливает, что гражданское судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Стороны, участвующие в гражданском процессе, наделены равными возможностями отстаивать свою правоту. Стороны избирают в ходе гражданского судопроизводства свою позицию, способы и средства ее отстаивания самостоятельно и независимо от суда и других лиц, участвующих в деле. Суд, сохраняя объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, создает необходимые условия для реализации сторонами процессуальных прав на полное и объективное исследование обстоятельств дела. Среди прочего, суд уполномочен действовать и по собственной инициативе, например, принимает меры по сбору и исследованию материалов дела, проверке обоснованности и доводов сторон и достоверности предоставленных суду доказательств, а также выполняет иные действия, направленные на достижение задач гражданского судопроизводства.

  При обсуждении Пакета поправок в социальных сетях некоторыми авторами были высказаны замечания о том, что Пакет поправок нарушает принцип состязательности сторон и пытается возвратить наше гражданско-процессуальное законодательство к так называемому «инквизиционному» или «следственному» принципу процесса.

  В связи с этим, необходимо разобраться с понятиями «состязательная» и «инквизиционная» модели процесса, и определить, какой в этом смысле является модель процесса в нашем ГПК, и какой она станет в случае принятия Пакета поправок.

  Истории гражданского процесса известно две основных его формы, одна из которых строится на розыскных началах, другая - на состязательных. Основой состязательной модели процесса является наличие сторон, их процессуальное равенство и независимость отделённого от сторон суда. Наличие трех этих признаков самодостаточны для состязательности. Все прочие принципы состязательного процесса производны от указанных положений.

  Принцип добросовестности не следует непосредственно из состязательной идеи, хотя близок и созвучен ей, поскольку саму идею состязательного процесса и принцип добросовестности питают общие гуманистические идеалы индивидуальной свободы личности.

  В литературе достаточно хорошо освещены вопросы исторического развития «состязательного» и «инквизиционного» моделей гражданского процесса в мире, причины перехода одной модели в другую и исторические и экономические предпосылки для таких переходов[8]   .

  Не погружаясь глубоко в исследование этих моделей, отметим только, что основной отличительной чертой «инквизиционной» модели является активная роль суда и относительно пассивная роль сторон судопроизводства. Данная модель гражданского судопроизводства в настоящее время считается в основном устаревшей и не отвечающей вызовам времени в связи с развитием рыночной экономики и признанием важности обеспечения прав человека.

  В основу «состязательной» модели гражданского процесса была положена концепция субъективного гражданского права и субъективного гражданско-процессуального права, но следом за этим возник закономерный вопрос о пределах его осуществления и наилучших механизмах защиты. В процессе этой дискуссии ее участники разделились на два лагеря, где одни придерживались «либеральной» модели гражданского процесса, а другие - «социальной». Отличительные черты «либеральной» модели следующие:

  - стороны полностью самостоятельны в выборе своей позиции, способах и средствах ее отстаивания; сами контролируют сроки и другие аспекты процесса;

  - суд пассивен, не вмешивается в ход дела, «предоставив все полномочия сторонам и выступающим от их имени в суде профессиональным представителям - адвокатам»[9]   .

  В практическом плане «либеральная» модель достаточно скоро показала свою несостоятельность. Это было вызвано тем, что в этот исторический период в мире стало преобладать движение за права человека, во многих странах мира и международными организациями стали провозглашаться принципы доступа широких масс к правосудию, право каждого на обращение в суд. Однако малоимущие слои населения, не имеющие возможности нанять дорогостоящих адвокатов, не могли самостоятельно защитить свои права в «либеральном» состязательном процессе, где судье была отведена роль пассивного зрителя. В ответ на это появилась теория «социальной» модели гражданского процесса, которая была воплощена в ГПК Австрии. Согласно этой модели значительно повышалась роль судьи в процессе, который перестал быть пассивным наблюдателем и приобрел полномочия для более активной роли.

  «Социальный» тип состязательной модели в большей степени отвечает изменившимся условиям развития общества, когда функция защиты субъективных прав участника гражданско-правовых отношений дополняется другой важной функцией - социальной, которая заключается в том, что «разрешение конкретного гражданского дела не является единственной целью гражданского судопроизводства, он также должен служить общему благу. Государство выступает как представитель интересов всего социума и создает необходимые механизмы для удовлетворения потребностей в предоставлении судебной защиты прав и законных интересов. Посредством разрешения конкретного конфликта суд удовлетворяет потребности не только спорящих субъектов, но и общества, заинтересованного в отсутствии конфликтов как таковых.»[10]   

  Современный гражданский процесс основан на установленном ГПК РК праве каждого обратиться в суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав, свобод или законных интересов (статья 8). Однако такой подход влечет за собой наплыв дел в суды и невозможность достижения целей правосудия ввиду загруженности судов. Поэтому в Казахстане, как и в других юрисдикциях, возник вопрос об эффективности судопроизводства. Новые задачи, стоящие перед гражданско-процессуальным правом, стали лежать в плоскости поиска баланса между задачами обеспечения прав человека и доступа к правосудию, с одной стороны, и эффективности судопроизводства, с другой.[11]   

  Многие из судебных реформ, предпринятых в последние годы в Казахстане, направлены именно на решение этой задачи. На мой взгляд, более последовательное введение в гражданско-процессуальное законодательство принципа добросовестности может помочь найти требуемый баланс в указанном вопросе.

  Если посмотреть на регулирование модели судопроизводства в ГПК РК, то можно прийти к выводу, что наше законодательство восприняло именно «социальную» модель гражданского судопроизводства. Хотя основные элементы состязательного процесса присутствуют, все же четко прослеживаются тенденции к «смягчению» жестких правил состязательного процесса положениями социальной направленности. Так, среди задач гражданского судопроизводства указана задача предупреждения правонарушений и формирование в обществе уважительного отношения к закону и суду (статья 4 ГПК РК). Кроме того, если законом и соглашением сторон спора предусматривается разрешение соответствующих вопросов судом, суд обязан разрешить эти вопросы исходя из критериев справедливости и разумности (пункт 5 статьи 6 ГПК РК).

  Обсуждение вопроса о типе состязательного процесса в гражданско-процессуальном праве Казахстана имеет значение в свете двух групп поправок, предложенных в Пакете поправок.

  Первое предложение касается определения роли и статуса представителя в суде как «помощника правосудия».

  Второе предложение касается пакета поправок в отношении злоупотребления правами. В этом отношении мы согласны с Д.М. Ананьиным, что в состязательном процессе, «если речь идет о злоупотреблении процессуальными правами, воспрепятствовании принятию законного и обоснованного судебного акта и других действиях, которые направлены на причинение ущерба правосудию, то суд исходя из принципа судейского руководства, относящегося к формальной стороне процесса, должен противодействовать таким актам злоупотребления. Указанное противодействие необходимо как в интересах правосудия, так и в интересах лиц, участвующих в деле.»[12]   

  Указанные два вопроса рассматриваются отдельно в последующих разделах данной статьи.

  Институт добросовестности участников судебного разбирательства - это институт, который создан не для того, чтобы «услужить суду», а для того, чтобы все участники процесса могли доверять друг другу, могли полагаться на заверения друг друга, могли просто верить словам.

  Добросовестное поведение участников судебного разбирательства позволяет добиться эффективности процесса, сократить судебные издержки, позволяет сторонам сосредоточить все усилия на действительно спорном моменте дела. Проблема злоупотребления правом в гражданском процессе широко обсуждается в литературе за рубежом, и особенно российскими учеными, чьи взгляды представляют для нас интерес ввиду схожести правового регулирования.[13]   

  Принцип добросовестности участников процесса уже закреплен в статье 46 ГПК РК. Предлагаемые поправки к этой статье предлагают исправить ошибку законодателя, исключив положение о том, что здесь запрещается злоупотребление «правами других лиц». Ведь, действительно, в силу понимания злоупотребления по статье 8 ГК РК, злоупотребить можно только своими правами.

  Кроме того, Пакет поправок содержит ряд норм, которые пресекают возможные злоупотребления правом путем использования различных технических приемов, направленных на получение каких-либо процессуальных преимуществ в ущерб интересам правосудия (затягивание процесса, обход правил о подсудности и другие), с целью нанести ущерб позиции другой стороны и лишить ее равной возможности отстаивать свою позицию (привлечение в дело заведомо ненадлежащих ответчиков или третьих лиц, непредоставление в срок документов по делу и другие). Считаю, что указанные поправки являются прогрессивными и способны не только значительно упорядочить судопроизводство, но и обеспечить сторонам доступ к правосудию и право на эффективный процесс.

  Содержащиеся в Пакете поправок нормы, препятствующие злоупотреблению правом, никаким образом не противоречат модели «социального» гражданского процесса. Наоборот, они обеспечивают реальную возможность каждой стороне выбирать и доказывать свою позицию в споре на основе достоверной информации, которая имеется у всех сторон, и сосредоточить свои усилия на действительно спорных моментах, не ожидая подвоха и процессуальных трюкв от другой стороны, которые лишат ее возможности на равную защиту.

  Для того, чтобы посмотреть, как принцип добросовестности применяется к профессиональным представителям в суде, нужно сначала разобраться в вопросе о роли представителя в суде, его статусе и интересах.

  Прежде всего, важно отметить, что вопросу о статусе и роли профессионального представителя в суде до сих пор не уделялось какого-либо серьезного внимания ни в науке, ни в законодательстве, ни в судебной практике. Только в 2018 году, наконец, был принят Закон «Об адвокатской деятельности и юридической помощи», которым было установлено, что представителями в суде могут выступать только профессиональные юристы, то есть адвокаты и юридические консультанты, состоящие в палатах юридических консультантов. Однако, к сожалению, никакие изменения в этой связи, которые бы поддержали эту реформу, не были внесены в ГПК. Реформа также не достигла цели установления единых правил профессионального поведения юристов. В результате профессиональные представители в суде не приобрели качеств, развитие которые ожидались от придания им статуса профессиональных представителей.

  Для понимания существа таких ожиданий необходимо, прежде всего, иметь в виду, что регулирование государством института судебного представительства призвано обеспечить выполнение конституционной гарантии каждому на судебную защиту его прав и свобод и право каждого на получение квалифицированной юридической помощи (статья 13 Конституции РК). Поэтому государству и обществу не должно быть безразлично, как работает этот институт.

  Профессиональным судебным представителям законом предоставлено право выполнять роль представителей в суде. Это право не может быть абсолютным. Наряду с широкими правами, которыми наделены профессиональные представители для выполнения своих профессиональных функций, они также имеют и существенные обязанности, и их свобода действий ограничена рядом условий и правил.

  Основными обязанностями профессиональных судебных представителей должны быть следующие:

  1. Обязанность перед доверителем. Она основана на доверенности и гражданско-правовом договоре поручения. Ответственность за нарушение этой обязанности - гражданско-правовая.

  2. Обязанность перед правосудием. Хотя эта идея звучит как новая, и вызвала бурю гневной критики со стороны юристов, на самом деле она совсем не нова. Природа этой обязанности - процессуальная, так как она возникает не абстрактно, а в связи с конкретной процессуальной функцией, которую выполняет тот или иной судебный представитель в конкретном судебном процессе. Ответственность за нарушение этой обязанности - процессуальная.

  3. Обязанность перед профессией. В соответствии с законом судебные представители должны состоять в профессиональных организациях юристов (коллегиях адвокатов или палатах юридических консультантов). Эти организации работают на принципах самоуправления и саморегулирования с тем, чтобы обеспечить максимальный уровень независимости их членов для выполнения их работы. Эти организации обязаны обеспечивать требуемый уровень качества работы своих членов и соблюдение ими высоких стандартов профессионального поведения и этики. К сожалению, ввиду большого количества таких организаций и отсутствия единого подхода к установлению таких правил, единых правил профессионального поведения и этики нет и вряд ли их можно ожидать в ближайшей перспективе. Ответственность за нарушение обязанности перед профессией - дисциплинарная.

  Освещение обязанностей профессионального представителя перед доверителем и его обязанностей перед профессией выходят за рамки настоящей статьи. Здесь необходимо более подробно рассмотреть вопрос об обязанности профессионального судебного представителя перед правосудием.

  Существует мнение, что профессиональный представитель имеет единственную обязанность - перед доверителем. Однако данное утверждение не соответствует действительности. Профессиональный представитель принимает участие в рассмотрении дела в суде не просто как «говорящая голова» за своего доверителя. Он является профессионалом, допущенным к суду (right of audience ). Именно состязательный характер процесса возлагает на профессионального представителя важные обязанности, предусмотренные в статье 46 ГПК РК. Однако в нынешней редакции эти обязанности возложены на лиц, участвующих в деле, а роль в этом профессиональных представителей умалчивается. Поэтому необходимо разобраться в вопросе о роли и статусе профессионального представителя в судопроизводстве.

  ГПК РК содержит понятие лиц, участвующих в деле, среди которых представитель по поручению не указан. Можно согласиться с таким подходом, так как лица, участвующие в деле - это лица, либо имеющие собственный материальный интерес в деле, либо выступающие в защиту чужих интересов (прокурор, органы местного самоуправления и другие).

  Нельзя отнести представителя и к лицам, содействующим правосудию (переводчики, специалисты, эксперты) Эти лица не только не имеют, но и не должны иметь никакой материально-правовой или процессуальной заинтересованности в исходе дела, они призваны выполнять определенные функции. Кроме того, они вступают в процесс только по инициативе суда или участников процесса.

  В то же время является очевидным, что профессиональный представитель является субъектом гражданских процессуальных правоотношений и участником процесса.[14]   

  Данный вывод основан на том, что статус профессионального представителя в процессе характеризуется следующими чертами:

  - наличие процессуального интереса в деле;

  - оказание влияния своими действиями на развитие процесса;

  - наделение их самостоятельными процессуальными правами и обязанностями;

  - возможность применения мер процессуальной ответственности.[15]    Законодатель поместил нормы о представителе в отдельную главу ГПК РК, выделив отдельно фигуру представителя по поручению (глава 6).

  Ввиду того, что профессиональный представитель в суде выполняет роль, отличающую его от лиц, участвующих в деле, и лиц, содействующих правосудию, то логичным будет сделать вывод о том, что судебный представитель является самостоятельным участником процесса. Несмотря на то, что судебный представитель действует в суде от имени доверителя, и в объеме полномочий, предоставленных ему доверителем, важным обстоятельством является то, что судебный представитель имеет, кроме обязанности перед доверителем, еще и обязанность перед правосудием. Обязанность перед правосудием является процессуальной.

  Законодательная неурегулированность правового статуса и роли профессионального представителя как самостоятельного участника процесса, имеющего помимо своей основной обязанности перед доверителем, также и обязанность перед правосудием, является препятствием не только для достижения целей состязательного процесса, но и для достижения целей правосудия в целом. Пакет поправок содержит предложение в этой связи уточнить указанную роль представителя, установив его обязанность в равной степени защищать интересы своего доверителя и стремиться к достижению задач гражданского судопроизводства, а также обязанность воздерживаться от действий, которые могут подорвать доверие к судебной системе. В поддержку принципа состязательного процесса также предлагается включить обязанность предоставить суду полный юридический анализ всех обстоятельств дела. Кроме того, предлагается распространить требование о добросовестном осуществлении своих процессуальных прав и процессуальных обязанностей в соответствии с их назначением не только на лиц, участвующих в деле, но и на их представителей.

  Статус помощника правосудия нельзя воспринимать как требование к представителю действовать вопреки интересам доверителя. Совсем нет. В судебном процессе не должно быть места противоречию между интересами доверителя и интересами правосудия, ведь именно достижение правосудия должно являться основной целью разрешения любого спора, а защите подлежат только законные права и интересы.

  Важным элементом Пакета поправок является предложение о мерах, направленных на то, чтобы статус помощника правосудия не только возлагал на представителя дополнительные обязанности, но и давал ему особые привилегии в суде. Профессиональный представитель должен получать максимальное уважение со стороны судей, так как именно он в состязательном процессе предоставляет суду все необходимые объяснения и доказательства. Это профессионал, с которым судья говорит на одном языке. В настоящее время непонятный статус профессионального представителя в суде существенно ограничивает его процессуальную дееспособность. Суды зачастую воспринимают представителей как просто лиц, замещающих сторону процесса. И поэтому отношение к ним обычно далеко от уважительного. Очень много нареканий от представителей на то, что судьи их бесцеремонно прерывают, назначают заседания в последний момент, не дают реакции на ходатайства, оставляя это для разрешения в самом решении, и так далее. Чувствуя свое бессилие добиться справедливого и законного решения, некоторые юристы не видят другого выхода, как выносить споры и свои недовольства в социальные сети и прессу. Предлагаемое Пакетом поправок переосмысление статуса и роли профессионального представителя как помощника правосудия заключается в том, чтобы он мог представлять своих доверителей и защищать их интересы в суде эффективно, пользуясь своим статусом. Доверители будут обращаться к профессиональным представителям и выбирать их не потому, что они могут устраивать скандалы в прессе, заваливать суды ходатайствами, исками и отводами судей, а потому, что эти специалисты пользуются уважением судей в силу их статуса. Судьи по закону будут обязаны с ними считаться. Думается, такая идея заслуживает поддержки. Если она будет воспринята, то, скорее всего, необходимо будет выработать дополнительные меры в этом направлении. Одной из таких мер является создание Комитета пользователей судов при Верховном суде, где профессиональные представители смогут предлагать дальнейшие шаги для укрепления своей роли помощников правосудия.

  Большую критику вызвало предложение о возможности привлечения к процессуальной ответственности представителя, если в результате его действий возникли убытки за потерю времени. Однако это предложение может значительно дисциплинировать представителя с целью достижения более эффективного процесса. Такие, и даже намного более суровые меры ответственности представителей, предусмотрены во многих других юрисдикциях. Предоставление представителю широких прав в гражданском процессе обязательно должно сопровождаться адекватными мерами ответственности для того, чтобы избегать злоупотребления правом.

  Необходимо также отметить, что Пакет поправок получил много критики за то, что авторы якобы обвинили всех юристов в том, что они являются лжецами. Однако в Пакете поправок нет ни одного слова об этом. ГПК РК в существующей редакции уже содержит обязанность «заявлять суду о действительных обстоятельствах дела полностью и правдиво…». В этом отношении запрет на ложь в суде уже существует в законе. Другое дело, что Пакет поправок предлагает распространить эту обязанность также и на представителей. Считаю эту поправку необходимой, так как, если сторона процесса обязана быть правдивой, то нет ничего особенного в том, что на ее представителя будет возложена такая же обязанность.

  Пакет поправок имеет основной целью усилить принцип добросовестности как одного из основных начал как гражданского, так и гражданско-процессуального права. Важным средством для достижения этой цели является придание профессиональному представителю в суде статуса помощника правосудия с возложением на него, в дополнение к его обязанности перед доверителем, также и обязанности перед правосудием, запрета на злоупотребление правами и соответствующей процессуальной ответственности. Считаю необходимым в целом поддержать Пакет поправок.

  [1]   См.: Сулейменов М.К. Добросовестность в праве ; Сулейменов М.К. Добросовестность в гражданском праве: проблемы теории и практики; Сулейменов М.К. Многоаспектность добросовестности в гражданском праве. В кн.: Принципы гражданского права и их реализация: монография / под ред. Т.П.Подшивалова,Г.С.Демидовой. М.:Проспект, 217. С.85-92. 

  [2]    См.: О различных взглядах на количественный состав принципов гражданского права см.: Кузнецова А.А. Нормы-принципы российского гражданского права. М.: Статут, 2006. С. 51-84; Щенникова Л.В. О некоторых проблемах гражданского права. Теория. Законодательство. Правоприменение. Краснодар, 2010. С. 11-29; Принципы гражданского права и их реализация: монография / под ред. Т.П.Подшивалова,Г.С.Демидовой. М.:Проспект, 217. С.10-45. 

  [3]    См., например: Чукреев А.А. Добросовестность в системе принципов гражданского права. - Журнал российского права. 2002. №11. С. 103; Щенникова Л.В. Принципы гражданского права: достижения цивилистики и законодательный эффект. - Цивилистические записки. М.: Статут, Екатеринбург: Институт частного права, 2002. Вып. 2. С. 51-59; Дроздова Т.Ю. Добросовестность в российском гражданском праве. Автореф. дисс…. канд. юрид. наук. Иркутск, 2004.

  [4]    См.: Российское гражданское право: Учебник: В 2т. Т. 1. М.: Статут, 2010. С. 78.

  [5]    См.: Изложение позиций перечисленных авторов см.: Лукьяненко М.Ф. Оценочные понятия гражданского права: разумность, добросовестность, существенность. М.: Статут, 2010. С. 187-188.

  [6]    См.: Ведяхина К.В. Основные нравственно-этические и социально-политические принципы российского права. Автореф. дисс…. канд. юрид. наук. Волгоград, 2001. С. 7.

  [7]    См.: Кузнецова О.А. Нормы-принципы российского гражданского права. М.: Статут, 2006. С. 79-80.

  [8]    См.: О развитии гражданского процесса через смену основной парадигмы (Аболонин В.О.) - Арбитражный и гражданский процесс. 2012. №№ 11, 12.

  [9]    См.: Heffter. Kostengesetze. Munchen, 1993. S. 4f.

  [10]    См.: C.H. van Rhee European Traditions in Civil Procedure. Antwerp: Intersentia, 2005. P. 6.; Золотова О.И. Реформирование гражданского судопроизводства в России в конце XIX века: признаки социализации процесса. - Актуальные проблемы российского права. № 6. 2014. С. 1031-1036.

  [11]    См.: Аболонин В.О. О развитии гражданского процесса через смену основной парадигмы - Арбитражный и гражданский процесс. 2012. №№ 11, 12.

  [12]    См.: Ананьин Д.М. Процессуальная активность суда в противодействии злоупотреблениям процессуальными правами. - Электронное приложение к Российскому юридическому журналу. 2019. № 4.

  [13]    См.: Борбат А.В., Кошелева М.В.. Злоупотребление процессуальными правами в арбитражном процессе. - Арбитражный и гражданский процесс. 2018. № 4. С. 6-9; Ярков В.В. Злоупотребление процессуальными правами : диагностика и лечение (комментарий Определения Верховного Суда РФ от 17 января 2017 г. № 36-КП6-26) - Вестник гражданского процесса. 2017. № 5. С. 81-112; Тульсанов В.В. К вопросу об эффективности санкций за злоупотребление процессуальными правами в арбитражном процессе. - Вестник арбитражного суда Московского округа. 2017. № 4. С. 41-47; Веде Ю.В. Основные концепции злоупотребления процессуальными правами. - Арбитражный и гражданский процесс. 2019. № 10.С.19-23); Шестало С.С. Практика отнесения судебных расходов на лицо, злоупотребляющее своими процессуальными правами. - Вестник арбитражной практики. 2020. № 3(88). С. 64-74.

  [14]    См., например: Гражданский процесс России: Учеб. / Под ред. М.А. Викут. М., 2004 (автор главы - М.А. Викут). С. 57; Гражданский процесс: Учеб. / Отв. ред. проф. В.В. Ярков. М., 2004. С. 57; Арбитражный процесс: Учеб. для студентов юрид. вузов / Под ред. проф. М.К. Треушникова. М., 2007. С. 163 (автор главы - М.К. Треушников).

  [15]    См., например: Гражданский процесс: Учеб. / Отв. ред. проф. В.В. Ярков. М. 2004. С. 110; Гражданский процесс: Учеб. для вузов / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2007. С. 165 (автор главы - Е.В. Салогубова); Табак И.А. Новые положения судебного представительства в гражданском судопроизводстве: Дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 9.