Глава 5. «Объекты обязательственных прав»

В Республике Казахстан институт лизинга имеет более чем 15-летнюю историю становления и развития, поскольку формирование лизинговых структур на внутреннем рынке началось со второй половины 1989 г.<1>. Между тем договор лизинга в качестве самостоятельного гражданско-правового обязательства появился в законодательстве РК только с принятием и введением в действие с 1 июля 1999 г. Особенной части Гражданского кодекса Республики Казахстан. Договором лизинга в соответствии со ст. 565 ГК признается особый вид договора имущественного найма (аренды), по которому лизингодатель обязуется приобрести в собственность указанное лизингополучателем имущество у продавца и предоставить лизингополучателю это имущество во временное владение и пользование для предпринимательских целей за плату.

В настоящее время правовое регулирование лизинга в Казахстане осуществляется нормами Гражданского кодекса, содержащего родовое понятие договора лизинга, и Законом Республики Казахстан от 5 июля 2000 года № 78-II «О финансовом лизинге» (далее – Закон о финансовом лизинге), детально регулирующим особенности финансового лизинга как вида инвестиционной деятельности. Следует отметить, что с принятием Закона Республики Казахстан от 5 июля 2000 г. № 75-II «О внесении изменения и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам лизинга» (далее – Закон от 5 июля 2000 г.), а также Закона Республики Казахстан от 10 марта 2004 г. № 532-II «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам финансового лизинга» (далее – Закон от 10 марта 2004 г.) нормам Закона о финансовом лизинге как нормам специального законодательства был придан приоритет перед общими нормами Гражданского кодекса, регулирующими договор лизинга. Однако многие положения Закона о финансовом лизинге, на разработку которого сильное влияние оказал российский Федеральный закон от 29 октября 1998 г. № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» (далее – Федеральный закон о финансовой аренде (лизинге)), основанный на концепции лизинга как экономико-правовой категории, находятся в противоречии с положениями Гражданского кодекса РК.

Проблема соотношения норм общего и специального гражданского законодательства является одной из наиболее острых проблем, стоящих перед наукой гражданского права в настоящее время. В цивилистической литературе можно встретить, как минимум, две абсолютно противоположных позиции по данному вопросу, а Закон Республики Казахстан от 24 марта 1998 г. № 213-1 «О нормативных правовых актах» (далее – Закон о нормативных правовых актах) не содержит специальных положений на этот счет. Как отмечают Ю.Г. Басин, М.К. Сулейменов, Р. Книпер, такое молчание Закона «оправдано тем, что при сравнении правил, входящих в состав разных нормативных правовых актов одинакового уровня, трудно определить с должной степенью достоверности, какой акт считать общим, а какой – специальным. Такая трудность особенно часто проявляется в гражданском законодательстве, где действуют сотни законов, постановлений, положений, инструкций и т.п., охватывающих те или иные группы отношений с разных позиций и с разной степенью детализации»<2>.

Разработчики Законов от 5 июля 2000 г. и 10 марта 2004 г. предприняли попытку решить проблему путем внесения дополнений в ст. 564, а также ст. 565 (п. 3) Гражданского кодекса, фактически закрепивших приоритет норм Закона о финансовом лизинге (как норм специального законодательства) перед аналогичными нормами Гражданского кодекса (общими нормами). Однако, на наш взгляд, проблема с соотношением ГК и Закона о финансовом лизинге действительно была бы решена, если бы Закон не содержал в себе внутренних противоречий, а дополнял бы и развивал те положения Гражданского кодекса о договоре лизинга, которые объективно не могут быть детально урегулированы в Кодексе.

В целом следует отметить, что за сравнительно короткие сроки в Казахстане был сформирован значительный массив нормативных правовых актов, посвященных правовому регулированию лизинговых отношений, который условно можно назвать лизинговым законодательством. По мнению руководителя совместного проекта МФК и ЮСАИД по развитию лизинга в Казахстане А. Омарова, в ближайшие годы Казахстан может довести долю лизинга в общем объеме инвестиций в основной капитал до 5% при создании благоприятного лизингового законодательства, которое, по его мнению, даже в настоящее время является самым прогрессивным и позитивным на всем постсоветском пространстве<3>. Однако мы далеки от мысли, что казахстанское лизинговое законодательство следует признать устоявшимся и не требующим дальнейшего совершенствования, поскольку до сих пор в правовом регулировании лизинга существуют проблемы, требующие адекватного разрешения как с экономической, так и с правовой точек зрения.

Так, в частности, в действующем гражданском законодательстве между понятиями «лизинг» и «договор лизинга» законодатель не всегда проводит четкую грань. В результате в § 2 гл. 29 Гражданского кодекса понятие «лизинг» используется в качестве синонима понятия «договор лизинга». Так, например, в ст. ст. 566, 569 ГК используется понятие «предмет лизинга», в то время как речь идет о таком понятии, как «предмет договора лизинга». Для сравнения отметим, что в аналогичной статье 666 Гражданского кодекса РФ законодателем, на наш взгляд, более точно используется понятие «предмет договора финансовой аренды». Таким образом, разделяя такие понятия как «лизинг» и «договор лизинга», в настоящем параграфе, вместо, на наш взгляд, неточно используемого в законодательстве термина «предмет лизинга» мы будем использовать термин «предмет договора лизинга».

Анализ же норм Закона о финансовом лизинге позволяет сделать вывод, что в данном нормативном правовом акте, в отличие от ГК, понятия «лизинг» и «договор лизинга» не являются тождественными, поскольку здесь законодатель рассматривает понятие «финансовый лизинг» как вид инвестиционной деятельности. Таким образом, в настоящее время в Казахстане Гражданским кодексом регулируется договор лизинга как разновидность договора имущественного найма (аренды), а Закон о финансовом лизинге посвящен регулированию финансового лизинга как вида инвестиционной деятельности, которая в свою очередь представляет собой одну из разновидностей предпринимательской деятельности.

Как известно, в мировой практике основными видами лизинга признаны финансовый и оперативный лизинг. Действующее лизинговое законодательство РК не содержит определения «оперативный лизинг», при котором, как правило, имущество передается на срок, существенно меньший срока его экономической службы, а по истечении срока договора возвращается лизингодателю, который в таком случае не получает полную компенсацию осуществленных им затрат. Исходя из анализа норм § 2 гл. 29 ГК и Закона о финансовом лизинге, можно сделать вывод, что понятие «договор лизинга», закрепленное в п. 1 ст. 565 ГК, является родовым по отношению к таким его видам, как договор финансового и договор оперативного лизинга. При этом в силу того, что особенности договора финансового лизинга регулируются нормами Закона о финансовом лизинге, фактически имеющего приоритет перед нормами ГК, можно сделать вывод, что в настоящее время отдельные положения ГК в основном применяются к оперативному лизингу.

Как известно, понятия «объект» и «предмет» договора в цивилистической науке являются достаточно спорными. Не углубляясь в подробный анализ всех высказанных по этому поводу в казахстанской и российской юридической литературе суждений, отметим, что в целом можно выделить, по крайней мере, несколько основных точек зрения на данный вопрос.

Первая группа авторов полагает, что необходимо проводить различие между юридическим (собственно объектом) и материальным (предметом) объектами правоотношения, которые существуют параллельно<4>. Так, Ю.Г. Басин и М.А. Ваксберг отмечают, что «юридическим объектом всякого обязательства служит поведение должника. Через юридический объект обязательство воздействует на объект материальный (внешний), которым в данном случае являются вещи, в других случаях – результаты действий должника и кредитора»<5>. По мнению Ю.Г. Басина, предложившего различать понятия «предмет субъективного гражданского права (равно – и предмет гражданского правоотношения)» и «благо как объект гражданского субъективного права», «вещь является предметом правоотношения, на свойства которого (предмета) нацелено субъективное право. Вещи, которыми обладают или стремятся получить те или иные лица, служат предметами субъективного права. Свойства же этих вещей, которые привлекают названных людей, служат объектами их субъективных прав. И не следует смешивать эти явления»<6>.

По мнению второй группы авторов, в частности И.П. Грешникова, поскольку «договор есть соглашение двух или нескольких лиц на совершение определенных действий или на принятие определенного решения, содержание действий или решения, о котором условились стороны, и есть предмет договора. Предмету договора противолежит его объект – вещь, право, благо, – с которым в результате заключения договора нечто происходит. Что же конкретно происходит, определяет предмет договора»<7>.

Аналогичной точки зрения придерживается В.В. Витрянский, по мнению которого, «предмет договора, а вернее сказать, предмет обязательства, вытекающего из договора, представляет собой действия (или бездействие), которые должна совершить (или от совершения которых должна воздержаться) обязанная сторона»<8>. По его мнению, «в ряде современных изданий предмет договора купли-продажи сводится к товару (его наименованию и количеству), подлежащему передаче покупателю. Такой подход противоречит учению о предмете договора (обязательства)»<9>. На наш взгляд, такой подход основан на характерном для российского законодателя отождествлении договора с обязательственным правоотношением, возникающим из договора как юридического факта (сделки).

В этой связи также следует отметить, что в юридической литературе имеется и точка зрения о двойственной природе предмета отдельных типов договоров. Так, например, по мнению В.В. Витрянского, «учитывая специфику арендных правоотношений, а именно: включение в их содержание некоторых вещно-правовых элементов (право следования, вещно-правовые способы защиты), а также наделение арендатора статусом титульного владельца, … можно говорить о том, что предмет договора аренды включает в себя два рода объектов. Объектом первого рода должны служить соответствующие действия обязанных лиц. Роль объекта второго рода играет имущество, которое в результате таких действий предоставляется во владение и пользование арендатора, а по окончании срока аренды возвращается арендодателю»<10>.

Что касается договора лизинга, то, по мнению В.В. Витрянского, «особенностью предмета договора лизинга является то, что он включает в себя помимо объекта лизинга (лизинговое имущество) еще два рода действий обязанных сторон: во-первых, традиционные действия арендатора,… во-вторых, действия лизингодателя по заключению договора купли-продажи лизингового имущества с продавцом в соответствии с указаниями лизингополучателя»<11>. Между тем как справедливо отмечает С.В. Скрябин, в этом случае «неоправданно смешиваются понятия объекта и предмета договора»<12>.

По мнению четвертой группы авторов, между дефинициями «объект» и «предмет» гражданского правоотношения не существует принципиальных различий. Е.Ю. Коваленко<13> обращает внимание на то, что «в юридической литературе можно встретить позицию, согласно которой объектом гражданского права являются вещи и чужие действия. Оба эти предмета охватываются понятием имущества. И этим еще полнее характеризуется объект гражданского права, точнее определяются те предметы, которые подлежат господству лица как объекта права<14>».

Как пишет И.П. Грешников, «в гражданском праве и гражданском законодательстве, в том числе и в новых Гражданских кодексах стран СНГ, термины «предмет» и «объект» употребляются как стопроцентные синонимы, налицо отождествление понятий «предмет» и «объект»<15>. Действительно, в Гражданском кодексе РК данные термины нередко используются в качестве синонимов. Например, ст. 541 ГК «Объекты имущественного найма» для определения предмета договора имущественного найма (аренды) использует дефиницию «объект». Так, в имущественный наем в соответствии с п. 1 ст. 541 ГК могут быть переданы предприятия и другие имущественные комплексы, земельные участки, здания, сооружения, оборудование, транспортные средства и другие вещи, которые не теряют своих натуральных свойств в процессе их использования (непотребляемые вещи). Кроме того, согласно п. 2 данной статьи объектом имущественного найма может быть также право землепользования, право недропользования и другие вещные права, если иное не предусмотрено законодательными актами.

Однако в отношении договора лизинга, являющегося одним из видов договора имущественного найма (аренды), законодатель использует термин «предмет», а не «объект» договора. Так, в соответствии со ст. 566 ГК предметом лизинга могут быть здания, сооружения, машины, оборудование, инвентарь, транспортные средства, земельные участки и любые другие непотребляемые вещи. При этом предметом лизинга не могут быть ценные бумаги и природные ресурсы.

Таким образом, анализ отдельных норм ГК позволяет сделать вывод, что в законодательстве РК термины «предмет» и «объект» договора используются в качестве синонимов. В казахстанской юридической литературе на данное обстоятельство неоднократно обращали внимание такие ученые, как И.П. Грешников<16>, Г.Б. Испаева<17>, С.В. Скрябин<18> и др.

Тем не менее отметим, что во многом дискуссия о предмете и объекте договора является следствием дискуссии об объекте гражданского правоотношения, которая в целом сводится к существованию двух основных научных теорий: плюралистической (теории множественности объектов) и монистической (теории единого объекта)<19>. Однако, по мнению М.К. Сулейменова, в настоящее время «дискуссия в значительной степени утратила свою актуальность, ибо вопрос об объектах гражданских прав получил законодательное закрепление. ГК РК (так же как ГК других стран СНГ) воспринял теорию множественности объектов гражданских прав и закрепил в качестве таковых имущественные и личные неимущественные блага и права (ст. 115 ГК РК)»<20>.

Мы, в свою очередь, разделяя точку зрения первой группы авторов о необходимости проведения различия между юридическим (собственно объектом) и материальным (предметом) объектами правоотношения, которые существуют параллельно, под предметом договора лизинга в настоящем параграфе будем рассматривать индивидуально-определенные непотребляемые вещи, на свойства которых нацелены субъективные права лизингодателя, лизингополучателя и продавца.

Как отмечает Ю.Г. Басин, «предмет, служащий источником объекта правоотношений, может иметь столько форм проявления, что притягивает к себе разные устремления различных лиц. Каждый из них видит в этом предмете «свое» благо и на него направляет свое поведение, каждый в этом предмете стремится к разному объекту, у каждого по поводу «своего» объекта складывается с обязанным лицом, иногда с одним и тем же обязанным лицом, «свое» правоотношение»<21>.

Одна из особенностей договора лизинга как одного из видов договоров имущественного найма (аренды) заключается в том, что из договора лизинга возникают не только обязательственные отношения лизинга (как вида имущественного найма) между лизингодателем и лизингополучателем, но и после передачи продавцом непосредственно лизингополучателю имущества, являющегося предметом договора лизинга, во временное владение и пользование возникает вещное право аренды на это имущество.

Как отмечает С.В. Скрябин, «применительно к договору имущественного найма в цивилистической доктрине всегда выделялись несколько ключевых проблем: вещная или обязательственно-правовая природа договора, отличительные особенности права нанимателя от обладателя вещного права пользования, существенные условия договора найма и другие. По сути, самой принципиальной проблемой является ответ на вопрос: отношения найма имеют вещно-правовую или обязательственно-правовую природу. И именно от ответа на этот вопрос зависит законодательное регулирование отношений найма»<22>.

Высказывание М.К. Сулейменова о необходимости четкого разграничения двух правоотношений, возникающих в связи с залогом или арендой, будет абсолютно справедливым и в отношении договора лизинга. Так, по его мнению, здесь возникают два правоотношения: «одно внутреннее – обязательственное, – между арендодателем и арендатором, второе внешнее – вещное – между арендатором и всеми третьими лицами (в том числе собственником вещи), которые обязаны не вмешиваться в осуществление арендатором своего вещного права на вещь, взятую им в аренду»<23>.

Основываясь на сформулированных им признаках вещных прав, право на арендованную вещь М.К. Сулейменов относит к категории вещных прав лиц, не являющихся собственниками (ограниченных вещных прав). В этой группе прав владение не как одно из правомочий права собственности, а как элемент других вещных прав возникает на основе договора, по которому собственник добровольно передает собственность во временное владение и пользование. В данном случае владение не имеет самостоятельного значения, поскольку арендатор берет вещь главным образом для того, чтобы пользоваться ею. Таких владельцев, по мнению М.К. Сулейменова, можно назвать титульными договорными владельцами<24>.

Наделение лизингополучателя не только правом пользования, но и правом владения предметом лизинга имеет принципиальное значение, поскольку в данном случае он получает возможность не только извлекать полезные свойства из переданного имущества, но и выступать в качестве его титульного договорного владельца. Лизингополучатель, являясь титульным владельцем имущества, полученного им по договору лизинга, имеет право его защиты от неправомерных посягательств со стороны третьих лиц теми вещно-правовыми способами, которые законом обычно предоставляются собственнику. Так, например, в соответствии со ст. 7 Закона о финансовом лизинге лизингополучателю обеспечивается защита его права на предмет лизинга наравне с защитой права собственности. Лизингополучатель имеет право предъявлять иски и иным образом защищать принадлежащие ему права от своего имени в период действия договора лизинга.

Кроме того, наделение лизингополучателя статусом титульного владельца позволяет законодателю при рассмотрении вопроса, связанного с правом собственности на предмет лизинга, использовать право следования, которое является одним из основных признаков вещного права. Так, в соответствии с п. 6 ст. 5 Закона о финансовом лизинге переход права собственности, хозяйственного ведения и оперативного управления на сданное в лизинг имущество к другому лицу не является основанием для изменения или расторжения договора лизинга.

Еще одна особенность договора лизинга заключается в том, что в настоящее время в Казахстане не существует унифицированного подхода к практике формирования структуры лизинговых договорных связей. Связано это с тем, что при лизинге отношения между лизингодателем, продавцом и лизингополучателем, как правило, оформляются при помощи двух взаимосвязанных договоров: договора купли-продажи (между лизингодателем и продавцом) и договора лизинга (между лизингодателем и лизингополучателем). В то же время ст. 13 Закона допускает возможность оформления обязательств между лизингодателем, продавцом предмета лизинга и лизингополучателем одним договором лизинга.

По мнению М.К. Сулейменова, отрицательно относящегося к возможности существования в гражданском праве многосторонних обязательств, любой договор, где несколько сторон, можно свести к двусторонним обязательствам. Договор лизинга могут заключить три стороны, но в нем будут два обязательства – лизинга и купли-продажи с продавцом, в котором оговариваются условия поставки оборудования лизингополучателю<25>. Отметим, что мы также согласны с его утверждением о том, что «при анализе любых сложных отношений следует все же исходить из двусторонних отношений, ибо каждый из участников сложной системы связей, несмотря на единство цели и субъектного состава, обладает собственными интересами. Соединение и удовлетворение этих интересов наиболее полно реализуется в двусторонних правоотношениях с корреспондирующими правами и обязанностями»<26>.

На наш взгляд, нормы ст. 13 Закона о финансовом лизинге, допускающие возможность оформления лизинговых правоотношений с участием трех субъектов: лизингодателя, лизингополучателя и продавца, не могут служить достаточным обоснованием для вывода о трехстороннем характере обязательства, вытекающего из договора лизинга. В данном случае можно говорить о трехстороннем характере договора лизинга как документа, но не обязательства или сделки.

Как известно, сделками (как юридическими фактами) признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Сделки могут быть односторонними (для совершения которых, в соответствии с законодательством или соглашением сторон, необходимо и достаточно выражения воли одной стороны) и двух- или многосторонними (договоры) (для совершения которых необходимо выражение согласованной воли двух либо трех или более сторон). Подавляющее большинство договоров являются двусторонней сделкой, поскольку из договора возникает, как правило, обязательственное правоотношение, а для обязательства характерно наличие двух сторон, интересы которых противоположны: одна имеет право требования (кредитор), другая – корреспондирующую этому праву обязанность (должник)<27>.

В случае заключения договора лизинга с участием лизингодателя, продавца и лизингополучателя, на наш взгляд, в таком договоре как трехстороннем документе имеет место механическое объединение двух юридических фактов (двух сделок). Для совершения многосторонних сделок, как известно, необходимо согласование волеизъявлений всех его сторон. В случае же с договором лизинга лизингодатель и лизингополучатель принимают участие в согласовании условий лизинговой сделки, а лизингодатель и продавец – в согласовании сделки купли-продажи.

В случае заключения двух договоров – лизинга и купли-продажи – из договора лизинга возникают внешнее – вещное правоотношение между лизингополучателем и всеми иными лицами и внутреннее – обязательственное между лизингодателем и лизингополучателем, из договора купли-продажи – обязательственное правоотношение между лизингодателем и продавцом и обязательственное правоотношение между продавцом и лизингополучателем, являющимся не стороной договора купли-продажи, а его участником, связанным с лизингодателем как стороной договора купли-продажи (иначе говоря, третьим лицом, в пользу которого был заключен договор купли-продажи).

Таким образом, в договоре лизинга один и тот же предмет (индивидуально-определенная непотребляемая вещь) для лизингодателя, лизингополучателя и продавца выступает источником различных благ, которые и составляют различные объекты правоотношений, возникающих из договора лизинга.

Анализ легального определения договора лизинга, закрепленного в ст. 565 ГК, а также определения, предусмотренного ст. ст. 2, 15 Закона о финансовом лизинге, позволяет выделить общие признаки предмета договора лизинга, отличающие его от предметов иных договоров по передаче имущества в пользование.

Во-первых, как правило, в качестве предмета договоров по передаче имущества в пользование могут выступать только индивидуально-определенные и непотребляемые вещи. Особенность казахстанского законодательства заключается в том, что объектами имущественного найма (аренды) могут быть не только вещи, но и вещные права, которые неразрывно связаны с индивидуально-определенными непотребляемыми вещами. Так, в соответствии с п. 2 ст. 541 ГК объектом имущественного найма может быть также право землепользования, право недропользования и другие вещные права, если иное не предусмотрено законодательными актами. Таким образом, в ст. 540 ГК, содержащей родовое определение договора имущественного найма (аренды), термин «имущество» используется в широком смысле, так как он употребляется в п. 2 ст. 115 ГК и включает в себя имущественные блага и имущественные права.

Что касается договора лизинга, то анализ норм § 2 «Лизинг» гл. 29 ГК позволяет сделать вывод, что законодатель в статьях, посвященных правовому регулированию договора лизинга, термин «имущество» понимает нев широком, а в узком смысле. Таким образом, первой особенностью предмета договора лизинга является то, что в отличие от предметов иных видов договора имущественного найма (аренды) предметом договора лизинга могут быть только индивидуально-определенные непотребляемые вещи.

Во-вторых, в отличие от иных договоров аренды, когда наймодатель передает во владение и пользование нанимателю то имущество, собственником которого наймодатель к моменту заключения договора уже является, в договоре лизинга выбор имущества, которое станет предметом договора, как правило, осуществляется самим лизингополучателем, а на лизингодателе, соответственно, лежит обязанность по приобретению не любого, а того имущества, которое выберет лизингополучатель.

В-третьих, предмет договора лизинга, в отличие от предметов иных договоров по передаче имущества в пользование, должен быть использован лизингополучателем только в предпринимательских целях.

В-четвертых, согласно условиям договора лизинга предмет договора лизинга, как и иных видов договора имущественного найма (аренды), в отличие от договора безвозмездного пользования имуществом (ссуды), передается во временное владение и пользование за плату.

И, наконец, в-пятых, в отличие от иных договоров по передаче имущества в пользование, такие характеристики предмета договора лизинга, как срок полезной службы, стоимость, срок, на который передается имущество, а также возможность его передачи в собственность лизингополучателя, имеют самое непосредственное значение для определения вида договора лизинга: финансового или оперативного. Особенность казахстанского лизингового законодательства заключается в том, что в соответствии со ст. 1 Закона о финансовом лизинге, финансовым лизингом является вид инвестиционной деятельности, при которой лизингодатель обязуется передать приобретенный в собственность у продавца и обусловленный договором лизинга предмет лизинга лизингополучателю за определенную плату и на определенных условиях во временное владение и пользование на срок не менее трех лет для предпринимательских целей. При этом передача предмета лизинга по договору лизинга должна отвечать одному или нескольким из следующих условий: 1) передача предмета лизинга в собственность лизингополучателю и (или) предоставление права лизингополучателю на приобретение предмета лизинга по фиксированной цене определены договором лизинга; 2) срок лизинга превышает 75% срока полезной службы предмета лизинга; 3) текущая (дисконтированная) стоимость лизинговых платежей превышает 90% стоимости предмета лизинга.

Выделив общие признаки предмета договора лизинга, существенно отличающие его от предметов иных договоров по передаче имущества в пользование, рассмотрим более подробно особенности отдельных видов вещей, которые могут быть переданы по договору лизинга. Как мы отмечали, согласно ст. 566 ГК предметом договора лизинга могут быть здания, сооружения, машины, оборудование, инвентарь, транспортные средства, земельные участки и любые другие непотребляемые вещи. Иными словами, предметом договора лизинга, как и иных видов имущественного найма (аренды), могут быть как движимые, так и недвижимые индивидуально-определенные непотребляемые вещи, которые не утрачивают своих натуральных свойств в процессе их использования.

Особенность казахстанского лизингового законодательства заключается в том, что перечень предметов лизинга не является исчерпывающим, в отличие от Конвенции о международном финансовом лизинге, которая прямо предусматривает, что предметом лизинга может быть любое оборудование (в том числе комплектное и иное, а также средства производства), за исключением того, которое должно быть использовано в основном для личных, семейных или домашних целей арендатора.

Однако, несмотря на достаточно обширный перечень предметов договора лизинга, в казахстанской лизинговой практике бóльшая часть сделок все же заключается в отношении сельскохозяйственной и иной техники, транспортных средств и оборудования. Так, в настоящее время по данным Проекта МФК по развитию лизинга вКазахстане 52% от всего объема имущества, передаваемого в лизинг, составляет сельскохозяйственная техника, 22% – автотранспорт, 15% – строительная техника, 9% – производственное оборудование и 2% приходится на иные предметы лизинга<28 >.

Следует отметить, что большое значение в правовом регулировании лизинговых отношений отведено налоговому и таможенному законодательству. Правовому регулированию лизинга в Таможенном кодексе РК от 5 апреля 2003 г. № 401-II посвящены ст. ст. 191-192, 309, 353, предусматривающие применение к предметам лизинга режима временного ввоза товаров и транспортных средств. Перечень предметов лизинга, к которым применяется таможенный режим временного ввоза товаров и транспортных средств, утвержден постановлением Правительства РК от 21 августа 2001 г. № 1092. Кроме того, постановлением Правительства РК от 28 апреля 2004 года № 475 утвержден Перечень основных средств, ввезенных лизингодателем в целях передачи в финансовый лизинг по договорам финансового лизинга, импорт которых освобождается от налога на добавленную стоимость.