Участие третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве

А.Е. Дуйсенова

В юридической литературе можно встретить самые различные точки зрения о месте арбитражного (третейского) права в системе права. Не имея возможности в рамках одной научной статьи достаточно глубоко исследовать дискуссионную проблему возможности самого существования комплексных отраслей права и комплексных отраслей законодательства, тем не менее, отметим, что, на наш взгляд, арбитражное (третейское) право можно отнести к комплексной отрасли права, в которой, пожалуй, как ни в одной другой, одновременно переплетаются не только институты частного и публичного, но и материального и процессуального права. Как справедливо отмечает О.Ю. Скворцов, генетически третейское разбирательство возникает в системе частного и материального права на основании договора (третейского соглашения) и трансформируется систему норм процессуального характера, регулирующих отношения сторон по разбирательству спора< >.

Обращение к арбитражному (третейскому) разбирательству в предусмотренных Законами Республики Казахстан от 28 декабря 2004 года «О международном коммерческом арбитраже» (далее – Закон о международном коммерческом арбитраже) и «О третейских судах» (далее – Закон о третейских судах) случаях является одним из способов защиты гражданских прав и возможно лишь при наличии должным образом заключенного между сторонами арбитражного (третейского) соглашения, являющегося по своей правовой природе гражданско-правовым договором. Согласно п. 2 ст. 2 Гражданского кодекса Республики Казахстан (далее – ГК) граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своих интересах. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. При этом в силу п. 1 ст. 8 ГК граждане и юридические лица по своему усмотрению распоряжаются принадлежащими им гражданскими правами, в том числе правом на их защиту, которая в соответствии с п. 1 ст. 9 ГК осуществляется судом, арбитражным судом или третейским судом. Применительно к рассматриваемому вопросу это означает, что при наличии должным образом оформленной арбитражной оговорки инициатором арбитражного разбирательства могут быть только сами стороны этой оговорки< >.

Именно поэтому, как отмечают Ю.Г. Басин и М.К. Сулейменов, «состав истцов и ответчиков не может выходить за пределы лиц, подписавших арбитражную оговорку, поскольку согласие участников спора на его рассмотрение в арбитражном суде – непременное условие принятия дела к арбитражному производству. Принудительно, без согласия, выраженного подписанием арбитражной оговорки либо иным законным образом, никто не может быть привлечен к арбитражному суду в качестве истцов или ответчиков< >. Это относится и к тем лицам, которые реально серьезно участвуют в возникшем конфликте, заинтересованы в благоприятном для себя арбитражном решении (залогодатель, гаранты, поручители и т.п.)»< >.

Таким образом, сторонами арбитражного (третейского) разбирательства являются лица, заключившие арбитражное (третейское) соглашение. Между тем, в определенных случаях субъектами арбитражных (третейских) процессуальных отношений могут быть также третьи лица. В юридической литературе вопрос о возможном участии третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве является дискуссионным и недостаточно исследованным, несмотря на то, что «в процессе рассмотрения и разрешения дела в третейском суде может возникнуть угроза нарушения их прав и законных интересов»< >.

Так, по мнению О.Ю. Скворцова, «проблема множественности лиц в третейском процессе не раз была предметом обсуждения как ученых-юристов, и так и практических работников. Важно отметить, что неэффективность третейского разбирательства по спорам со множественностью лиц рассматривается как один из существенных недостатков третейского судопроизводства< >. При этом неэффективность третейского разбирательства в данном случае обусловлена помимо прочего, во-первых, отсутствием теоретического обоснования проблемы и, во-вторых, отсутствием надлежащего правового регулирования»< >.

Как отмечает С.А. Курочкин, «в мировой практике третейского разбирательства вопрос об участии третьих лиц решается неоднозначно. Так, например, ст. 30 Декрета Колумбии об арбитраже (1989) содержит норму о недействительности арбитражного соглашения двух сторон в случаях, когда возникший спор может затронуть интересы третьей стороны. В этом случае третье лицо, не желающее рассмотрения дела в третейском суде, может заявить о недействительности арбитражного соглашения под предлогом, что в будущем исполнение арбитражного решения затронет его права и обязанности. Французское законодательство такой возможности третьему лицу не предоставляет. Статья 1045 Акта об арбитраже Нидерландов (1986) содержит правило, что третье лицо при желании может просить арбитров допустить его к участию в процессе»< >.

Что касается подхода казахстанского законодателя к решению данного вопроса, то ни Закон о международном коммерческом арбитраже, ни Закон о третейских судах не содержат норм о возможном участии третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве. Между тем Закон о третейских судах упоминает о третьих лицах дважды: в подпункте 2) п. 1 ст. 24 прямо и в п. 2 ст. 44, когда речь идет о праве лица, права которого были затронуты, подать заявление об отмене решения третейского суда (т.е. фактически в данном случае речь идет о наделении в том числе третьих лиц, не привлеченных к участию в деле, правом на обжалование решения, вынесенного третейским судом).

Согласно подпункту 2) п. 1 ст. 24 Закона о третейских судах третейский суд возвращает исковое заявление, если затрагиваются интересы третьих лиц, не являющихся участниками третейского соглашения. При этом, как отмечает П.Я. Грешников, «Закон не конкретизирует понятия интереса. Однако для принятия решения о возврате искового заявления по указанному основанию необходимы фактические данные, свидетельствующие о реальном, наполненном материальным содержанием интересе»< >. В случае устранения указанных в п. 1 ст. 24 обстоятельств, третейский суд вправе принять исковое заявление к рассмотрению, поскольку в силу п. 2 ст. 24 Закона о третейских судах возвращение заявления не препятствует повторному обращению истца в третейский суд с иском к тому же ответчику, о том же предмете и по тем же основаниям.

Что касается п. 2 ст. 44 Закона о третейских судах, то нормы данной статьи, наделяющие третьих лиц, не участвующих в третейском разбирательстве, правом обжалования решений третейских судов, находят свое процессуальное наполнение в ст. 331-1 Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан (далее – ГПК). В соответствии с этой статьей заявление об обжаловании решения третейского суда может быть подано не только сторонами третейского разбирательства, но и третьими лицами, не привлеченными к участию в деле, но в отношении прав и обязанности которых третейский суд принял решение по основаниям, предусмотренным законом. Аналогичные нормы содержатся и в ст. 426-2 ГПК в отношении прав третьих лиц на подачу ходатайства об отмене решения, вынесенного арбитражем.

В казахстанской юридической литературе данные нормы неоднократно подвергались справедливой и обоснованной критике, поскольку, как отмечает М.К. Сулейменов, «решение арбитража обязательно только для сторон и ни в каком случае не может затронуть третих лиц. С какой стати третье лицо, не участвовавшее в арбитражном разбирательстве, вдруг получает право на обжалование решения арбитража и таким образом вмешивается в отношения двух сторон?»< >. По мнению П.Я. Грешникова, процессуальное законодательство расширяет круг лиц, правомочных обжаловать принятое третейским судом решение. Однако такое расширение круга лиц не согласуется с процессуальной природой и порядком передачи споров на разрешение третейского суда< >.

В отсутствие четкого подхода казахстанского законодателя к вопросу участия третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве постоянно действующие третейские (арбитражные) суды предпринимают попытки восполнить данный пробел соответствующими нормами о третьих лицах в своих Регламентах.

Так, согласно ст. 40 Регламента Казахстанского Международного Арбитража (далее – КМА), утвержденного решением учредителей ТОО «Казахстанский Международный Арбитраж» от 05 января 2005 года, вступление в арбитражное разбирательство третьего лица допускается только с согласия спорящих сторон. Для привлечения к разбирательству третьего лица, помимо согласия сторон, требуется также и согласие привлекаемого лица. Заявление ходатайства о привлечении третьего лица допускается только до истечения срока представления ответа на исковое заявление. Согласие о привлечении третьего лица должно быть выражено в письменной форме< >.

Регламенты Третейского суда и Международного арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Республики Казахстан, утвержденные Общим собранием членов Торгово-промышленной палаты Республики Казахстан от 22 июля 2005 года< > включают в себя ст. ст. 35, 36 «Участие третьих лиц», содержание которых аналогично ст. 40 Регламента КМА.

Регламент Международного арбитражного суда «IАС», утвержденный Учреждением «Международный Арбитражный (Третейский) Суд Республики Казахстан» 01 ноября 2007 года< >, дважды упоминает о третьих лицах, прямо называя в качестве участников арбитражного разбирательства не только сторон, свидетелей, экспертов, переводчиков, но и третьи лица, а также определяя условия участия третьих лиц в разбирательстве. Так, согласно п. 5 ст. 35 Регламента вступление в арбитражное разбирательство третьего лица допускается, только если оно является участником арбитражного соглашения. Заявление ходатайства о привлечении третьего лица, а также приобщение арбитражного соглашения с участием третьего лица допускается только до первого заседания суда. Аналогичные нормы содержит и Регламент Третейского суда Республики Казахстан «IАС», утвержденный Учреждением «Международный Арбитражный (Третейский) Суд Республики Казахстан» 01 ноября 2007 года (п. 5 ст. 36)< >.

Регламент Международного третейского суда «IUS» от 3 ноября 1992 года с изменениями и дополнениями по состоянию на 30 января 2009 г. вообще не содержит никаких норм об участии третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве< >.

Анализ положений Регламентов вышеназванных арбитражных (третейских) судов, являющихся в настоящее время наиболее крупными и известными в Казахстане, позволяет сделать вывод о том, что практика выработала три основных подхода к возможному участию третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве:

1) участие третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве возможно при обязательном соблюдении следующих условий: а) имеется согласие обеих спорящих сторон, выраженное в письменной форме; б) имеется согласие самого третьего лица, которое, на наш взгляд, также должно быть выражено в письменной форме; в) ходатайство о привлечении третьего лица должно быть заявлено истцом и/или ответчиком арбитражному (третейскому) суду до истечения срока представления ответа на исковое заявление. При этом в случае несоблюдения хотя бы одного из перечисленных условий третье лицо не может быть участником арбитражного (третейского) разбирательства;

2) участие третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве возможно только в том случае, если такое лицо является участником арбитражного (третейского) соглашения, а ходатайство о привлечении третьего лица и приобщение арбитражного (третейского) соглашения с участием третьего лица было произведено до первого заседания суда;

3) участие третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве не допускается.

Совершенно очевидно, что арбитражный (третейский) суд, рассматривающий дело, «лишен атрибутов государственной власти и потому не может принудительно от своего имени вызывать свидетелей, требовать от государственных органов или третьих лиц документы, материалы, заключения, накладывать аресты на имущество и т.п. Возможности арбитражного суда привлекать соистцов или соответчиков, заменять ненадлежащих истцов или ответчиков надлежащими ограничены рамками арбитражной оговорки»< >. Между тем, в юридической литературе можно встретить прямо противоположную точку зрения. Так, например, по мнению, А.П. Вершинина, «в исключительных случаях третьи лица без их согласия могут быть привлечены к участию в деле, рассматриваемом третейским судом», в частности, он считает, что участники полного товарищества подлежат юрисдикции третейского суда на основании арбитражного соглашения, которое заключено от имени товарищества< >. Однако высказанная позиция подверглась обоснованной критике< > и большинство исследователей все же отрицательно относится к возможности принудительного привлечения третьих лиц к участию в арбитражном (третейском) разбирательстве< >.

Мы также считаем, что по собственной инициативе арбитражный (третейский) суд привлечь к участию в арбитражном (третейском) разбирательстве третьих лиц не вправе. В его компетенции принять решение об удовлетворении ходатайства спорящей стороны о привлечении третьих лиц к участию в арбитражном (третейском) разбирательстве при соблюдении предусмотренных Регламентом арбитражного (третейского) суда условий, или об отказе в удовлетворении ходатайства, о чем, на наш взгляд, необходимо вынесение соответствующего определения о привлечении или отказе в привлечении третьего лица к участию в арбитражном (третейском) разбирательстве.

Нетрудно заметить, что принципиальная разница между первым и вторым подходами, выработанными казахстанской практикой арбитражного (третейского) разбирательства, заключается главным образом в вопросе о том, необходимо присоединение третьего лица к арбитражному (третейскому) соглашению, заключенному спорящими сторонами, для того чтобы стать участником арбитражного (третейского) разбирательства или нет. Согласно первому подходу третьему лицу не обязательно присоединяться к арбитражному (третейскому) соглашению, заключенному спорящими сторонами, согласно второму подходу сделать это обязательно. В российской юридической литературе также нет единства по данному вопросу, и отдельные авторы считают возможным участие третьего лица в арбитражном (третейском) разбирательстве только в том, случае, если оно становится стороной арбитражного (третейского) соглашения< >.

На наш взгляд, в отсутствие законодательного регулирования правового положения третьих лиц в арбитражном (третейском) процессе принципиально возможны и тот и другой подход. При этом объем процессуальных прав и обязанностей третьих лиц, участвующих в арбитражном (третейском) разбирательстве, должен быть отличным от объема процессуальных прав и обязанностей спорящих сторон. Так, например, привлеченное к участию в арбитражном (третейском) разбирательстве третье лицо, на наш взгляд, не вправе участвовать в выборе арбитра и запасного арбитра, не вправе заявлять отвод арбитрам, поскольку оно вступает в уже начавшийся арбитражный (третейский) процесс, когда состав арбитров уже сформирован, не вправе изменять или дополнять исковые требования или возражения по иску и т.п. Однако, несмотря на то, что Регламенты некоторых арбитражных (третейских) судов все же допускают возможность участия третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве, ни один из них, тем не менее, не уточняет процессуальный статус третьих лиц в случае их возможного участия в арбитражном (третейском) разбирательстве.

По мнению Ю.Г. Басина и М.К. Сулейменова, «при обнаружении в международных процессуальных нормах и регламентах арбитражных судов пробелов, относящихся к регулированию арбитражного разбирательства, арбитражный суд вправе применить по аналогии нормы общего гражданского процессуального законодательства страны, в которой рассматривается арбитражный спор»< >. Возможно ли в данном случае применение по аналогии норм Гражданского процессуального кодекса, в частности ст. 52 «Третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора» и ст. 53 «Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора»? Однозначного ответа на этот вопрос в юридической литературе мы не нашли. Например, российский автор С.А. Курочкин, исследуя проблему субъектов третейских процессуальных отношений, применительно к правовому положению третьих лиц в третейском разбирательстве, использует гражданско-процессуальное понятие третьих лиц. Так, он пишет: «третейские суды не обладают полномочиями по привлечению к участию в деле как третьих лиц без самостоятельных требований, так и третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора, без их согласия, поскольку они наделяются правом рассматривать только споры сторон, прямо выразивших согласие на подчинение юрисдикции третейского суда в арбитражном соглашении»< >.

Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выяснить правовую природу третьих лиц в гражданском процессе. Как отмечает З.Х. Баймолдина, различный характер заинтересованности послужил основанием для закрепления в гражданском процессуальном законе двух форм или двух видов участия третьих лиц в гражданском процессе: 1) третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора (ст. 52 ГПК); 2) третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора (ст. 53 ГПК). Однако между двумя видами третьих лиц больше признаков, отличающих их друг от друга, нежели сходных черт, поэтому они существенно отличаются между собой по своему процессуальному положению< >.

Так, в соответствии со ст. 52 ГПК третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, могут вступить в процесс до вынесения решения судом первой инстанции путем предъявления иска к одной или обеим сторонам. Они пользуются всеми правами и несут все обязанности истца. Согласно п. 12 Нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 13 декабря 2001 года № 21 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, не могут быть привлечены к участию в деле ни по инициативе сторон, ни по инициативе суда. Эти лица вправе вступить в дело по своей инициативе путем предъявления иска к истцу или ответчику, если сочтут это необходимым. На это же обстоятельство обращает внимание и А.Д. Ташенова, когда пишет, что «третьи лица, заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора, могут вступать в процесс только по своей инициативе на любой стадии до удаления суда в совещательную комнату для вынесения решения, они подают самостоятельное исковое заявление, которое оплачивается госпошлиной, несут соответствующие расходы, несут обязанности и пользуются другими правами истца, в том числе правом отказаться от своих требований, изменить предмет или основание иска и даже заключить мировое соглашение»< >.

То обстоятельство, что согласно ст. 52 ГПК третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, могут вступить в процесс исключительно по собственной инициативе и на любой стадии рассмотрения дела, на наш взгляд, делает невозможным применение по аналогии норм данной статьи к третьим лицам, участвующим в арбитражном (третейском) разбирательстве независимо от того, присоединяется ли такое лицо к арбитражному (третейскому) соглашению или нет, поскольку третье лицо в арбитражном праве ни при каких условиях не может вступить в арбитражное (третейское) разбирательство по собственной инициативе. Кроме того, спорным является вопрос о том, вправе ли третье лицо, принимающее участие в арбитражном (третейском) разбирательстве, став участником арбитражного (третейского) соглашения, заявить самостоятельные требования на предмет спора, поскольку компетенция арбитража (третейского суда) ограничена лишь рассмотрением споров, возникших из гражданско-правового договора, стороной которого третье лицо, как правило, не является.

Что касается второго вида третьих лиц в гражданском процессе, то в силу ст. 53 ГПК третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора, могут вступить в процесс на стороне истца или ответчика до вынесения судом первой инстанции решения по делу, если оно может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон. Они могут быть привлечены к участию в деле также по ходатайству сторон и других лиц, участвующих в деле, или по инициативе суда. Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований, пользуются процессуальными правами и несут процессуальные обязанности стороны, кроме права на изменение основания и предмета иска, увеличение или уменьшение размера исковых требований, а также на отказ от иска, признание иска либо заключение мирового соглашения, предъявление встречного иска, требование принудительного исполнения решения суда.

Как отмечает В.Н. Аргунов, третье лицо может быть заинтересовано в исходе процесса постольку, поскольку решение по спору между сторонами может иметь предрешающее (преюдициальное) значение для правоотношения между таким лицом и одной из сторон в процессе< >. Иными словами, третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований на предмет спора, всегда заинтересовано в разрешении спора судом в пользу той стороны, пособником которой оно является< >.

З.Х. Баймолдина выделяет следующие признаки третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования на предмет спора: 1) отсутствие самостоятельных требований на предмет спора; 2) неучастие в споре о праве, являющемся предметом судебного рассмотрения и разрешения; 3) вступление либо привлечение в уже начатый процесс по спору о праве между сторонами; 4) наличие материально-правовой связи только с тем лицом (истцом или ответчиком), на стороне которого третье лицо выступает; 5) защита собственных интересов, поскольку решение по делу может повлиять на права или обязанности третьего лица по отношению к одной из сторон< >.