О ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ НА ПРИМЕРЕ ОДНОГО СПОРА

 Развитие законодательства и правовой теории обусловлено не только достижениями юридической науки, но и рядом других значимых факторов, в числе которых заметное место, среди прочего, занимают проблемы развития и сохранения правовой культуры, обеспечения правопорядка, а также практика деятельности судов, надзорных и правоохранительных органов. Важным аспектом последнего из упомянутых факторов нам представляется формирование такой практики правоприменения, при которой гражданско-правовые споры рассматривались бы судами, с одной стороны, в строгом соответствии с содержанием закона, не искажая и не игнорируя содержания правовых норм, а с другой стороны - с учетом общего содержания и направленности гражданского законодательства, обусловливая принятие судебных решений разумным и приемлемым сочетанием правомерных интересов граждан, общества и государства, необходимостью сохранить благоприятные условия для развития отечественного предпринимательства, недопустимостью произвольного вмешательства в частные дела законопослушных участников гражданского оборота. 

 Наш личный опыт свидетельствует о том, что для успешной реализации этой идеи необходим комплексный подход, которым бы, кроме решения других задач, обеспечивалось правильное толкование норм закона, отражение в позиции суда подлинной идеи законодателя, положенной в основу примененного нормативного правового акта, учитывались добросовестность сторон и фактор наличия ущерба. Одним из важных шагов в этом направлении является то, чтобы формулировка самих норм была, с одной стороны, предельно ясной, а с другой стороны, чтобы у суда не было возможности неадекватного применения законоположений. В противном случае (если отставить в сторону аспект коррупции) судебная практика не сможет в должной мере способствовать успешному соблюдению в Казахстане принципов функционирования правового государства.

 Озабоченность именно этой проблемой побудила нас изложить свое мнение относительно условий применения закона при рассмотрении гражданских споров в судебном порядке. На примере одного из таких разбирательств мы хотели бы продемонстрировать, как серьезно могут быть затронуты интересы участников оборота в результате вынесения судебных решений без учета вышеперечисленных факторов. Комментируя это дело ниже, мы не указываем непосредственных участников данной ситуации, но точно воспроизводим саму ситуацию, допущенные недостатки и даем свой комментарий по каждому конкретному обстоятельству с надеждой на то, что они привлекут внимание заинтересованных лиц и обусловят как совершенствование законодательства, так и корректировку правоприменительной практики.

 Один из казахстанских банков («Банк) предоставил банковский заем в пользу казахстанской компании («Заемщик»), возврат которого был обеспечен Заемщиком залогом принадлежащего ему имущества (имущественного комплекса). В дальнейшем Заемщик допустил неисполнение своих обязательств по соответствующему договору банковского займа, не выплачивая предусмотренного вознаграждения за пользование займом. Эти обстоятельства дали Банку основания объявить дефолт, потребовать досрочного погашения всех обязательств Заемщика по договору банковского займа и, поскольку это требование не было исполнено Заемщиком, обратить взыскание на вышеупомянутый предмет залога в предусмотренном законом и договором внесудебном порядке. В результате организованных и проведенных торгов по продаже заложенного имущества предмет залога был приобретен Первоначальным приобретателем, на имя которого и был выдан документ о приобретении имущества с торгов. Позже Первоначальный приобретатель произвел отчуждение приобретенного имущества по договору купли-продажи в пользу Правопреемника. Все участники описанных правоотношений являются негосударственными организациями, не имеют какой-либо государственной доли участия в их капитале и управлении. Вместе с тем, между учредителями (участниками) Заемщика, Первоначального приобретателя и Правопреемника существовали определенные родственные связи, сами эти субъекты были (и остаются) связанными друг с другом деловыми контактами.

 По до сих пор не вполне понятным причинам прокурор «в интересах государства» обратился в суд с иском ко всем участникам данных правоотношений, в результате чего, на наш взгляд, были ущемлены правомерные интересы казахстанских предпринимателей, проигнорированы закрепленные в ГК РК основные начала гражданского законодательства, допущены искаженное понимание нормативно-правовых положений и их прямое нарушение. Этот вывод основывается на том, что решением суда первой инстанции (далее – «Решение») частично удовлетворен упомянутый иск прокурора к Банку, Заемщику, Первоначальному приобретателю и Правопреемнику о признании недействительными договора банковского займа и договора залога, заключенных между Банком и Заемщиком; о возвращении сторон в первоначальное положение; о признании незаконными результатов аукциона по продаже ранее заложенного Банку имущества Заемщика в рамках внесудебной процедуры обращения взыскания на это имущество; о признании недействительным документа о приобретении заложенного имущества на этих торгах; о признании недействительным договора, по которому Первоначальный приобретатель впоследствии продал имущество Правопреемнику.

 В частности, судом признан недействительным договор залога, заключенный между Банком и Заемщиком; стороны этого договора приведены в первоначальное положение, существовавшее до заключения сделок; признаны незаконными результаты аукциона по продаже, в качестве внесудебного обращения взыскания, заложенного Банку имущества Заемщика; признан недействительным документ о приобретении на торгах заложенного имущества Заемщика; а также признан недействительным договор купли-продажи имущественного комплекса между Первоначальным приобретателем и Правопреемником. В остальной части иск оставлен без удовлетворения. С ответчиков в долевом порядке взыскана государственная пошлина.

 Заемщик не согласился с этим Решением, посчитав его незаконным, необоснованным, вынесенным в нарушение требований ст. 218 ГПК Республики Казахстан5  (далее – «ГПК») и подлежащим отмене по основаниям, которые излагаются и комментируются нами ниже.

 Таким образом, содержание исковых требований и доводов прокурора сводилось к тому, чтобы:

 признать недействительным договор банковского займа между Банком и Заемщиком; 

признать недействительным договор залога между Банком и Заемщиком;

вернуть стороны в первоначальное положение, имевшее место до заключения этих сделок;

признать незаконными результаты торгов по реализации залогового имущества во внесудебном порядке, победителем в котором признан Первоначальный приобретатель;

признать недействительным Документ о приобретении заложенного имущества на торгах, организованных и проведенных Банком в рамках процедуры внесудебной реализации предмета залога;

признать недействительным договор купли-продажи имущественного комплекса между Первоначальным приобретателем и Правопреемником. 

 Доводы прокурора, приведенные им в обоснование вышеизложенных требований, сводились к следующему:

 «руководство Заемщика предприняло действия, направленные на увод имущества предприятия»;

соглашением сторон установлена стоимость предмета залога, но оценка соответствующим органом, имеющим лицензию, не проводилась;

«Результаты аукциона по продаже залогового имущества незаконны, поскольку:

 (1) заемщик все время имел реальную возможность погасить задолженность перед банком; 

 (2) заемщик, не погашая задолженности, преследовал цель выставить имущество на торги и приобрести его через аффилиированные компании, что и было сделано;

 (3) оценка не может проводиться оценщиком, если он является кредитором заемщика; 

 (4) были нарушены требования Закона «Об акционерных обществах» (далее – «Закон об АО»),* * который предусматривает необходимость утверждения крупных сделок общим собранием акционеров.

 По результатам судебного разбирательства изложенная в Решении позиция суда, однако, сводилась к следующему.

 1. Договор банковского займа по своей форме и содержанию полностью соответствует требованиям законодательства Республики Казахстан и подписан уполномоченными представителями сторон.

 2. Суд определил, что форма и содержание договора залога соответствуют требованиям законодательства, однако судом было установлено, что Банком нарушен порядок заключения договора, поскольку:

 в кредитном досье отсутствует документ, подтверждающий и доказывающий рыночную стоимость заложенного имущества; 

по Закону «Об оценочной деятельности в Республике Казахстан» от 30 ноября 2000 г. (далее – «Закон об оценочной деятельности») требуется обязательная оценка для ипотечного кредитования. Банк же не затребовал согласия залогодателя на внесудебную реализацию предмета залога, хотя Указ Президента Республики Казахстан, имеющий силу закона, «Об ипотеке недвижимого имущества» (далее – «Указ об ипотеке») запрещает внесудебную реализацию предмета залога, если «он находится в общей собственности, а кто-то из собственников не дает письменного согласия на удовлетворение требований во внесудебном порядке»;

сторонами не соблюдены требования Закона об АО относительно порядка заключения крупной сделки; нет оснований полагать добросовестность Банка при заключении договора залога, что влечет за собой недействительность договора залога.

 3. Согласно Указу об ипотеке при объявлении торгов несостоявшимися залогодержатель вправе обратить заложенное имущество в свою собственность по его текущей стоимости, установленной доверенным лицом на основании заключения лицензированного оценщика. В рассматриваемом же случае такой оценки имущества не проводилось. 

 4. Банк объявил дефолт по договору банковского займа и назначил торги по внесудебной реализации имущества, не дожидаясь наступления срока прекращения договора, что является нарушением договора и говорит о преждевременном проведении торгов.

 5. Недействительность договора залога влечет за собой недействительность результатов аукциона. Поскольку недействительна сделка, содержание которой не соответствует требованиям законодательства, проведенные торги подлежат отмене. Так как документ о приобретении залогового имущества является результатом незаконных торгов, он также признается недействительным, и каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по сделке (по результатам торгов).

 6. Из материалов уголовного дела следует аффилиированность ряда юридических лиц и граждан (посредством родственных связей граждан-учредителей этих организаций или их участия в управлении этими организациями), свидетельствующая о фиктивности договора купли-продажи имущественного комплекса между Первоначальным владельцем (продавец) и Правопреемником. Здесь судом усмотрено отсутствие добросовестности сторон, несоответствие содержания этого договора требованиям законодательства и заведомая противность сделки основам правопорядка и нравственности.

 Прежде всего, необходимо отметить, что Решение вынесено в нарушение основных начал гражданского законодательства, закрепленных в статье 2 ГК. В частности, нарушены основные принципы, постулирующие неприкосновенность собственности и недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела. В анализируемом же случае прокурор по надуманным основаниям и в несуществующих интересах обратился в суд с иском, а суд своим необоснованным Решением поддержал позицию прокурора, тем самым обусловив по сути незаконное лишение собственности целой группы юридических лиц, занимавшихся предпринимательской деятельностью с использованием упомянутого выше имущественного комплекса и имевших друг с другом хозяйственные связи.

 Примечательно, что пункт 2 статьи 157 ГК устанавливает, что лица, имеющие право требовать признания сделки недействительной, должны быть прямо предусмотрены законом. В свою очередь, в Законе об АО (как в прежнем, так и в новом), предполагающем возможность признания крупной сделки недействительной, прокурор в качестве инициатора судебного процесса прямо не указан. Он был бы вправе предпринять такие шаги только в интересах государства, если оно являлось на момент заключения сделки кредитором общества и в результате этой сделки претерпело имущественный вред, причем при условии соблюдения Инструкции «Об организации прокурорского надзора за применением законов, соблюдением прав и свобод человека и гражданина в социально-экономической сфере», утвержденной приказом Генерального прокурора Республики Казахстан от 21 ноября 2002 г. N 60, согласно которой прокурор вправе предъявлять иски в интересах юридических лиц только на основании прямого поручения Генерального прокурора РК либо его заместителей.

 Таким образом, прокурор не имел законных оснований для обращения в суд с иском, поскольку подлежащий охране имущественный интерес государства в рассматриваемых правоотношениях отсутствует, а заинтересованные лица (кредиторы и акционеры заемщика) с просьбой о защите их имущественных интересов к прокурору или в суд не обращались. Другими словами, прокурор, без законных к тому оснований, не имея на момент подачи иска упомянутого поручения, обратившись с иском в несуществующих интересах и в нарушение установленного порядка, допустил произвольное вмешательство в частные дела, что может повлечь за собой существенный имущественный ущерб для участников рассматриваемых гражданско-правовых сделок. Суд же, удовлетворив незаконные и необоснованные требования прокурора в отсутствие оснований для признания сделки недействительной (о чем мы указываем ниже), принял решение по иску, поданному ненадлежащим лицом.

 Таким образом, в соответствии с подпунктом 3 статьи 249 ГПК заявленный прокурором иск изначально подлежал оставлению без рассмотрения, но указанному обстоятельству судом не было дано должной оценки. Более того, приняв иск и рассмотрев его в судебном заседании, суд вынес незаконное и необоснованное Решение.

 Анализируя же обоснованность Решения, укажем, что признание судом договоров банковского займа и залога соответствующими закону по форме и содержанию и надлежащим образом подписанными уполномоченными на то лицами, не вызвало каких-либо возражений со стороны ответчиков, поскольку последние всю свою деятельность основывали именно на этом бесспорном для них факте. Однако все остальные изложенные в Решении выводы, действительно, не были основаны на законе. Наше мнение по основным позициям Решения излагаем ниже.

 1. Признав вышеупомянутый договор залога недействительным по тому основанию, что был нарушен порядок заключения договора, суд неправильно применил нормы ГК, определяющие и регулирующие этот порядок; обосновывая вышеизложенными аргументами якобы имевший место факт нарушения порядка заключения договора залога, суд основывался на некорректных предпосылках.

 Все эти аргументы суда не имеют отношения к порядку заключения договора залога, а сам этот порядок полностью соблюден сторонами. В частности, требования к порядку заключения гражданско-правовых договоров с полной ясностью закреплены в нормах Главы 23 ГК, полностью соблюденных сторонами. Так, в соответствии со статьями 393 и 394 ГК стороны в требуемой в данном случае форме (письменной с последующей регистрацией) достигли соглашения по всем существенным условиям договора, в том числе по поводу стоимости заложенного имущества. Само заключение договора залога осуществлено сторонами с соблюдением порядка заключения договора, предусмотренного статьями 395-397 ГК, предполагающего оферту одной стороны и акцепт - другой. Как мы понимаем, именно эти последовательные стадии предложения заключить договор, согласование условий договора, принятие этого предложения и заключение договора в требуемой форме на согласованных условиях и представляют собой установленный законом порядок заключения договора, который в данном случае был соблюден сторонами и, по сути, никем не подвергался сомнению.

 Что касается приведенных судом обоснований этого своего вывода, то они не относятся к порядку заключения договора, а некоторые вообще не имеют отношения к спору. Так, например, высказавшись о нарушении Банком порядка заключения договора, выразившегося в отсутствии в кредитном досье документа об оценке заложенного имущества, суд не принял во внимание, что в структуре Банка имеются специалисты, в должностные обязанности которых входит определение рыночной стоимости принимаемого в залог имущества. Поскольку эти работники осуществляют свои функции не как субъекты предпринимательской деятельности, а в силу должностных обязанностей, их деятельность не требует лицензирования: они оценивают имущество от имени Банка и в его интересах с целью согласовать с заемщиком стоимость предмета залога. Свое мнение относительно оцениваемого предмета залога эти работники выражают в форме заключения об оценке, которое в обязательном порядке находится в каждом кредитном досье (включая досье Заемщика) в силу требований банковского законодательства и внутренних правил любого банка. С учетом мнения своих специалистов о стоимости предмета залога банки согласовывают ее со своими заемщиками и в соответствии с допущениями ГК указывают в договорах залога оценку заложенного имущества, определенную соглашением сторон. И соответствующее заключение указанных специалистов находилось в кредитном досье.

 В данном случае следует отметить длящиеся уже на протяжении нескольких лет дискуссии относительно обязательного наличия заключения независимой оценки при принятии банками решений о кредитовании своих клиентов. Эти дискуссии приводят к существенным правовым последствиям на практике, связанные, к примеру, с отказом в необходимой регистрации договоров залога в связи с отсутствием заключений независимой оценки соответствующего предмета залога. Также, как и в нашем случае, в случае судебных споров всегда существует риск признания договора недействительным в силу несоблюдения при его заключении требования ст. 307 ГК об указании в самом договоре оценки предмета залога (если принять позицию, что оценка может быть произведена только лицензированным специалистом). Данный спор вылился в обширную переписку банков с уполномоченными государственными органами (Министерством юстиции, Национальным Банком и Агентством по надзору на финансовых рынках). 

 Позиции сторон этого спора понятны: лицензированные оценщики заинтересованы в расширении своей клиентуры и увеличении доходов от своей деятельности; государство, лицензируя оценочную деятельность в качестве предпринимательской, полагается на профессионализм независимых оценщиков, чье заключение может (и, наверное, должно быть) существенным фактором при принятии решений о предоставлении банковского финансирования; в свою очередь, банкам и их клиентам хочется минимизировать расходы (порой – немалые) при проведении преддоговорной проверки и сократить сроки такой проверки. Немаловажным аспектом здесь является и то, что банки не всегда могут полагаться на результаты независимой оценки, поскольку сама деятельность оценщика, хотя и основанная на принятых стандартах и осуществляется с применением достаточно объективных подходов, предполагает довольно высокую степень субъективности оценщика, а экономическая действительность отечественного рынка не всегда дает основания для уверенности в адекватности оценки и учете всех подлежащих в данном случае рассмотрению факторов.