О содержании понятий «гражданские права» и «охраняемые законом интересы»

 Гражданским Кодексом Республики Казахстан (ГК РК) устанавливаются гражданские права физических и юридических лиц, и декларируется необходимость беспрепятственного осуществления этих прав, предусматривается возможность их восстановления и судебной защиты в случаях нарушения таких прав (ст. 2). Здесь же с очевидной однозначностью закрепляется, что граждане и организации приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе, а ограничение таких прав актами государственных органов не допускается (п. 6 ст. 3). 

 Конституция и ГК РК устанавливают пределы осуществления гражданских прав. Так, согласно п. 5 ст. 12 Конституции такое осуществление не должно нарушать прав других лиц, посягать на конституционный строй и общественную нравственность, а в соответствии со ст.ст. 34-39 установленные Конституцией и законами обязанности и ограничения должны безусловно соблюдаться. В свою очередь, ГК РК такое ограничение устанавливает недопустимостью нарушения прав и охраняемых законом интересов третьих лиц.

 Предусматривая в ст. 7 основания возникновения гражданских прав, ГК РК также закрепляет, что граждане и юридические лица по своему усмотрению распоряжаются принадлежащими им гражданскими правами, в том числе правом на их защиту (ст. 8). При этом строго запрещено злоупотребление правом и осуществление гражданских прав с нарушением прав и охраняемых законом интересов других субъектов права (ст. 2 ГК РК). Реализуются же гражданские права в отношении разнообразных видов объектов, включая вещи, имущественные и личные неимущественные блага и права. То есть, определенные категории прав и благ признаны объектами гражданских прав. 

 Очевидным в данном случае является использование на законодательном уровне определенного «набора» каким-то образом взаимосвязанных терминов, относящихся к сфере регулирования нормами гражданского права и предполагающих применение механизмов правовой защиты и охраны: «гражданские права», «блага», «права как объекты гражданских прав», «охраняемые законом интересы» и др. В этой связи совершенно справедливо отмечается разнообразие используемой законом терминологии с оговоркой, однако, что «это не просто понятия-синонимы, а термины, каждый из которых имеет собственное четкое содержание, и это должно быть соответствующим образом определено и разграничено».1  

 Так, например, субъективные права рассматриваются в качестве одного из видов объектов гражданских прав, к которым ГК РК относит имущественные и личные неимущественные блага и права. 

 Имущественными благами, в нашем понимании, являются вещи и иные объективно существующие материи (как электроэнергия, магнитные поля и т.п.), а также результаты поведения или действий третьих лиц (осуществляемые третьими лицами работы и услуги, а также результаты этих работ и услуг), ценность которых заключается в их способности удовлетворить какие-либо потребности заинтересованных в них субъектов права. В литературе находим несколько иную классификацию благ, всю совокупность которых предлагается разделять на материальные блага (вещи, иные материи и силы природы) и полезные человеческие действия.2  

 В отличие от имущественных благ, имущественные права как объекты гражданских прав определяются в качестве субъективных гражданских прав на упомянутые имущественные блага. При этом личные неимущественные права определяются как абсолютные права на личные нематериальные блага, неотчуждаемые от личности, установленные ст.ст. 141-146 ГК РК3  . 

 В ст. 7 ГК РК устанавливаются основания возникновения гражданских прав. Все эти основания можно разделить на три группы: возникновение прав по воле государства (из административного акта или из судебного решения), по воле самих субъектов гражданского оборота или в результате определенных событий, наступление которых неподконтрольно субъектам оборота или государства. Как нам представляется, эта статья ГК РК регулирует возникновение именно субъективных гражданских прав и обязанностей (имущественных и личных неимущественных), устанавливая основания возникновения конкретных гражданско-правовых отношений.  Профессор Иоффе О.С. по этому поводу указывает, что «субъективное право опирается на правоспособность как на свою общую предпосылку, но непосредственно возникает… из предусмотренных законом юридических фактов, к числу которых относятся как события, так и действия».4  Думается, что подавляющее большинство субъективных прав возникает все же вследствие того, что существует, и субъектами оборота реализуется, признаваемый законом частный или публичный интерес в том, чтобы соответствующее правоотношение возникло. 

 Мы разделяем точку зрения профессора Иоффе О.С., который считает, что в основе признания государством субъективного права за управомоченным лицом лежит характер защищаемого государством интереса. Совершенно справедливо он отмечает, что «значение интереса … едва ли можно переоценить в связи с той ролью, которую правильное определение понятия субъективного права играет в разрешении других проблем науки гражданского права». Вместе с тем, Иоффе О.С. рассматривает интерес в качестве одного из элементов содержания субъективного права, наряду с характером действий субъекта такого права. 5  

 Анализ действующей нормативно-правовой базы Республики Казахстан позволяет констатировать, что наряду с понятием «гражданские права» ссылки на термин «охраняемые законом интересы» являются весьма частыми. Спектр источников, в которых этот термин используется, довольно широк – от международных договоров, кодексов, иных законодательных актов, подзаконных нормативных правовых документов, разработанных Межпарламентской ассамблеей государств-участников СНГ модельных законов до различных методических разработок и отдельных судебных решений.6  

 Наличие таких охраняемых законом интересов допускается казахстанским законодательством как у граждан и юридических лиц, так и государства и у общества в целом. При этом контекстом использования этого понятия в нормативных правовых актах является недопустимость нарушения или ущемления чьих-либо охраняемых законом интересов, а многочисленные и доступные судебные постановления рассматривают нарушения этих интересов в качестве оснований для юридической ответственности и вынесения судебных постановлений. Наиболее предметно значимость охраняемых законом интересов раскрывается лишь в рекомендациях Модельного Земельного кодекса, согласно которым именно нарушение охраняемых законом интересов является основанием для принятия мер правовой защиты и возмещения причиненных таким нарушением убытков, привлечения к ответственности, признания актов и (или) действий участников оборота недействительными.7  

 Примечательно, что до принятия Конституции Казахстана 1995 года понятие «охраняемые законом интересы» являлось конституционным: оно закреплялось в ранее действовавшей Конституции Республики Казахстан от 28 января 2993 года, ст. 18 которой запрещала использование имущества в ущерб охраняемым законом интересам граждан, юридических лиц и государства. Ныне действующая Конституция не применяет термин «охраняемые законом интересы», но использует понятия «интересы», закрепляя право гражданина знакомиться с затрагивающими его интересы документами, решениями и источниками информации (ст. 18), а также «законные интересы», устанавливая обязанности, устанавливая и гарантируя права и свободы гражданина, закрепляет за судебной властью защиту законных интересов граждан и организаций (ст. 75).

 Следует отметить, что использование в правовых источниках Республики Казахстан термина «законные интересы» является еще более широким. Большим пластом таких источников являются, к примеру, Международные соглашения Казахстана с другими государствами о взаимопонимании и сотрудничестве, об охране литературных и художественных произведений, о согласованной антимонопольной политики и др. Обязательное соблюдение законных интересов человека и гражданина является критерием для выводов Конституционного Совета при официальном толковании норм Конституции Казахстана и определении соответствия ей отдельных нормативных правовых актов.8  Понятие «законные интересы» используется и в Посланиях Конституционного Совета РК Парламенту республики о состоянии конституционной законности в стране (например, по итогам 1999 г.), нормативных постановлениях Верховного Суда РК (например, от 11 июля 2003 г. №5 «О судебном решении»); в Земельном кодексе РК от 20 июня 2003 г.; Кодексе РК об административных правонарушениях от 30 января 2001 г.; ГПК РК; УПК РК; Законе от 17 декабря 1998 г. «О браке и семье», многочисленных других законах и подзаконных нормативных правовых актах9  ; докладах Главы государства (например, Доклад Президента РК Назарбаева Н.А. на первой сессии Ассамблеи народов Казахстана 24 марта 1995 г.).

Содержание статей ГК РК дает основания для вывода о том, что законодательством рассматривается ситуация, при которой упомянутые интересы, как и гражданские права, могут быть нарушены. Однако же ГК РК, в отличие от прямого регулирования вопросов защиты нарушенных прав, не регулирует возможность судебной защиты нарушенных интересов.

 Можно сказать, что ГК РК и другие законодательные акты не просто вообще не содержат определения терминов «интересы» и «охраняемые законом интересы» (что, в общем-то, является правильным с точки зрения юридической техники), но они и не позволяют с необходимой однозначностью выявить содержание этих понятий: ни один из вышеупомянутых источников также не содержит особых подсказок для вывода относительно их правовой природы с позиций цивилистики. 

 Более того, ни нормативные правовые акты, ни сводки правоохранительных органов, ссылаясь на охрану или нарушение чьими-то действиями интересов, не включают в себя ни одного содержательного указания на какой-либо конкретный охраняемый законом или законный интерес. Имеется в виду то, что ссылки на защиту или нарушение какого-то права требуют идентификацию соответствующего права (например, право собственности на жилой дом, право прохода через чужую территорию, право на получение информации, право использовать по назначению арендованное имущество и т.п.). Но подобной идентификации отдельного законного или охраняемого законом интереса в законодательстве, судебной и правоохранительной практике не обнаруживается.

 Эти факторы с неизбежностью создают основания для возникновения вопросов теоретического содержания и трудностей правоприменительной практики. В частности, с точки зрения теории права весьма целесообразным является выяснение содержания всех вышеназванных понятий, выявление их соотношения и эффективного регулирования вопросов содержания гражданских правоотношений, гражданской правосубъектности, а также совершенствования правовых основ систематизации объектов гражданских прав. 

 В свою очередь, практическое значение имеют вопросы правовой защиты гражданских прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота. Высокая актуальность усматривается нами в решении вопроса о возможности применения к охраняемым законом интересам норм ГК РК об основаниях возникновения гражданских прав, возможности их свободной и беспрепятственной реализации, их судебной защиты и др. Профессор Ю.Г. Басин, например, указывает, что «защита интересов отдельной личности и коллективов может осуществляться при помощи различных гражданско-правовых способов».10  Вместе с тем, В. Попов в вышеупомянутой ситуации указывает, что ввиду отсутствия необходимой ясности в этих вопросах существуют заметные сложности в практической реализации закрепленного Конституцией Казахстана права каждого на судебную защиту.11  

 В силу того, что казахстанское законодательство не регламентирует термин «интерес», представляется возможным обратиться к тому, что составляет его содержание в русском языке. Так, например, согласно толковому словарю Ушакова Д.Н., интерес определяется как важность, значение; прибыль, выгода; выгоды, нужды; стремления, потребности.12  То есть, интерес понимается как некий побуждающий к определенному поведению фактор, мотив для принятия каких-то решений, основание к действию, своего рода оправдание направленности действий, предпринятых шагов или сохранения состояния бездействия.

 В сущности, аналогичным является понимание интереса в бизнес-сообществе. «Это - связь субъекта с чем-то, что влияет на его (субъекта) отношение к нему, особенно когда можно получить от этого выгоду каким-то образом».13  Помимо такого общего определения, этот Оксфордский словарь также определяет интерес и как юридическое право на землю или иное имущество. Юридическое значение этому термину мы можем найти в юридическом словаре Блэка, согласно которому «интерес – это наиболее общее понятие, которое может быть использовано для обозначения права, требования, титула или правовой доли в чем-то. Более узко это означает право получить выгоду от чего-то; любое право на имущество, но меньше чем титул».14  

 Мы не посвящали специального исследования понятию интереса в американском праве, но можем заключить, что даже вышеприведенная правовая дефиниция рассматривает интерес в широком смысле, отождествляя его с субъективным имущественным правом, обладающим стоимостью и признаком передаваемости от субъекта к субъекту (оборотоспособностью), позволяющим получить выгоду от обладания им или от его осуществления. Вместе с тем, оговорка о том, что в узком смысле интерес рассматривается как любое право на имущество, которое по объему меньше чем титул,  также позволяет рассматривать интерес в большей степени уже не как самостоятельное субъективное право, а как отдельное, но связанное с ним правомочие, являющееся атрибутом этого субъективного права и передаваемого вместе с ним. Такое узкое понимание интереса как правомочия находит свое применение, в частности, в сфере международного делового оборота: в случаях, когда правоотношения регулируются, например, английским правом, широко распространенным является указание на интерес как составляющую предмета договора, когда, например, вместе с предметом купли-продажи покупателю передаются все права на него и интерес в нем. Интерес, таким образом, пользуется, своего рода, двойственным правовым режимом.

 Некоторые из проанализированных нами документов свидетельствуют о существовании и в странах гражданского кодекса (на территории бывшего СССР) точки зрения на охраняемые законом интересы в качестве понятия, близкого по природе к субъективным гражданским правам. В частности, допускается (на ряду и по аналогии с субъективными правами) подтверждение, изменение или прекращение таких интересов судебными решениями.15  

 Как представляется, такое допущение основано на понимании интереса как объективно существующего элемента конкретного субъективного права, независимо от того, кто является его субъектом. Например, право собственности на какую-то вещь предполагает наличие естественного интереса на беспрепятственное пользование вещью по ее целевому назначению, для личного потребления или для предпринимательских целей, наслаждение полезными свойствами вещи, обеспечение сохранности вещи, защиту от необоснованных посягательств со стороны третьих лиц и др. В этом случае такой интерес может передаваться в гражданском обороте от одного лица другому. 

 Однако возможность такой передачи от одного субъекта к другому обусловлена не самостоятельностью соответствующего интереса, а содержанием и оборотоспособностью соответствующего субъективного права. В связи с этим допустимо рассматривать такие интересы исключительно как неотъемлемый атрибут соответствующего субъективного права или составляющий элемент содержания этого субъективного права. В таком случае нарушение интереса означает нарушение соответствующего субъективного права (равно как и наоборот), и подлежит защите в рамках предусмотренных ГК РК способов защиты нарушенных гражданских прав. 

 Если занимать такую позицию в оценке правовой природы интересов участников оборота, то само существование таких категорий, как охраняемые законом интересы» и «законные интересы» представляется слабоаргументированным. Поскольку ГК РК достаточно обоснованно и последовательно реализует концепцию субъективных прав в качестве объектов гражданских прав, устанавливает правовой режим различных видов субъективных прав и обеспечивает их правовой охраной, то параллельное использование термина «интересы» (если они по своей природе являются обязательным элементом соответствующих субъективных прав) представляется нецелесообразным.

 Поэтому, соглашаясь с высокой значимостью интереса для теории права и законодательной практики, считаем наиболее обоснованным и перспективным рассматривать правомерные (как и законные, охраняемые законом) интересы в качестве составного элемента понятия собственно гражданских прав, но не субъективных прав.

 В частности, мы исходим из того, что более целесообразно основываться на буквальном значении словесного выражения (как это, например, предписывается ст. 6 ГК РК в вопросах толкования норм гражданского законодательства) и с учетом этого рассматривать интерес не в качестве оборотоспособного имущества с объективно существующими, одинаковыми для всех характеристиками их полезности (к примеру, вода – она для всех вода; дом – он для всех дом и т.п.), а в качестве субъективной предпосылки, фактора, побуждающего отдельного субъекта к реализации его правоспособности конкретным и выгодным или нужным только для него способом, в т.ч. путем приобретения, осуществления, передачи или прекращения конкретного субъективного права либо путем исполнения установленной законом и обеспеченной мерами юридической ответственности обязанности. Например, даже исполнение или неисполнение обязанности является волей субъекта, актом реализации его правосубъектности: субъект в силу собственных мотивов может не исполнить свою обязанность, сознавая, допуская или желая наступления предусмотренной для него ответственности; и этот интерес также является правомерным, поскольку человек не только должен быть наказан за допущенное им нарушение гражданских прав других субъектов, но само такое наказание предусмотрено законом или договором в качестве неблагоприятных последствий для нарушителя. Важным является то, чтобы не имело место злоупотребление при осуществлении интересов.