РАЗВИТИЕ ПРАВОВОГО ИНСТИТУТА ЦЕННЫХ БУМАГ В НОРМАХ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

 В предлагаемом докладе анализируется содержание правового института ценных бумаг, отраженного в нормах Гражданского кодекса Республики Казахстан («ГК»), особенности и перспективы его развития в рамках ГК, включая резервы самого ГК в качестве основы для совершенствования правового регулирования ценных бумаг как особого вида объектов гражданских прав. 

 С момента принятия 27 декабря 1994 г. Общей части ГК ценные бумаги как отдельный вид объектов гражданских прав регулируются в ст.ст.129 – 139-1 ГК. В этих статьях закрепляется легальное определение ценной бумаги, перечисляются классификации ценных бумаг по различным основаниям, а также регулируются основные правила подтверждения, передачи, исполнения и восстановления прав по ценной бумаге, определяются понятия некоторых из видов ценных бумаг. Кроме того, в других статьях ГК содержатся отдельные правила, относящиеся к правовому режиму ценной бумаги (например, в ст.262 об ограничении истребования ценной бумаги) или к особенностям каких-то сделок с ценными бумагами (например, в ст.892 о доверительном управлении акциями). На основе этих принципиальных положений ГК особенности правового регулирования каждого отдельного вида ценных бумаг устанавливаются в отдельных законодательных актах.

 Общеизвестно, что обращение ценных бумаг допускалось гражданским законодательством и в советский период. Но уже с 1937 г. ст.*24 Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. разрешалось использование в качестве предметов сделок лишь иностранных фондовых ценностей (акций, облигаций, купонов к ним и т.п.) и выписанных в иностранной валюте платежных документов (векселя, чеки, переводы и т.п.), и то - только в порядке и в пределах, установленных специальными законами. Очевидно, что такое регулирование принципиально не позволяло выпуск советскими организациями фондовых ценностей и их обращение на территории СССР.

 Позже Гражданский кодекс Казахской ССР 1963 г. в ст. 128, хотя и устанавливал аналогичную норму, все же не запрещал выпуск фондовых ценностей (акции, облигации и другие) советскими организациями, но допускал их деноминацию только в иностранной валюте. Что касается платежных документов (векселей, чеков, аккредитивов в рублях и в иностранной валюте), то их применение допускалось только во внешнеторговых операциях. Действительное распространение в тот период имели только некоторые виды товарных ценных бумаг: железнодорожных транспортных накладных при перевозках грузов железнодорожным транспортом, и коносаментов в грузовых перевозках морским транспортом (и то – преимущественно в сфере внешней торговли). 

 Кроме того, следует, отметить, что и после принятия ГК Казахской ССР выпуск упомянутых «фондовых ценностей» (а в соответствии с современной терминологией – инвестиционных или эмиссионных ценных бумаг) оставался в принципе невозможным. Законодательство не допускало создание советских юридических лиц в форме акционерного общества; не существовало вообще каких-либо форм, так называемых, капитальных обществ и товариществ. Как неприменимой была, собственно, и концепция уставного капитала юридического лица. Также и привлечение долгового капитала за счет выпуска советскими организациями облигаций или иных долговых ценных бумаг в условиях планово-распределительной и командно-административной системы управления народным хозяйством было лишено каких-либо оснований или предпосылок.

 С переходом на рыночную экономику появилась серьезная потребность в функционировании рынка ценных бумаг и, соответственно, в установлении надлежащего правового режима ценных бумаг и регулировании всех тех видов ценных бумаг, в обращении которых возникла необходимость для достижения целей экономического развития. Такая значимость правового института ценных бумаг обусловила то, что в 1994 г. в ГК в отдельный параграф были выделены статьи, определяющие понятие и виды ценных бумаг, требования к их форме и способам передачи прав по ним. В существовавших на тот момент экономических и исторических условиях создания ГК, соответствующие нормы были выстроены, основываясь на классическом понимании ценной бумаги как особого вида правоудостоверяющих документов, обеспечивающих публичную достоверность и высокую оборотоспособность удостоверяемых ими субъективных имущественных прав. Но при этом также была предусмотрена возможность замены в установленных законом случаях формы ценной бумаги записью в специализированных системах учетах субъективных имущественных прав (т.е. вводился режим так называемых бездокументарных ценных бумаг).

 С принятием в 1994 г. Общей части ГК правовое регулирование ценных бумаг было обеспечено на необходимом уровне и в полном соответствии с классической правовой теорией ценных бумаг. В том числе включенные в ГК нормы о бездокументарных ценных бумагах были закреплены как некая «опорная точка» для создания полноценной юридической основы для функционирования инфраструктуры современного рынка ценных бумаг. 

 Вместе с тем, с усложнением рыночных преобразований, развитием коммуникационных технологий и возникшей потребностью интеграции казахстанской инфраструктуры в мировые финансовые рынки такая правовая база для обращения бездокументарных ценных бумаг стала недостаточной. Более того, неразвитость такой основы препятствовала эффективному развитию инфраструктуры рынка ценных бумаг. В связи с этим в 2003 г. были осуществлены существенные изменения в нормах ГК о ценных бумагах. 

 Так, Законом РК от 16.05.2003 г.1 в ряд статей ГК были внесены изменения, касающиеся правовой концепции ценных бумаг. Однако при этом ранее закрепленное в ст. 129 ГК определение ценной бумаги, в целом соответствовавшее правовой и экономической традиции, было заменено не содержащей значимых правовых критериев дефиницией ценной бумаги как «совокупности определенных записей и других обозначений, удостоверяющих имущественные права». 

 В связи с этим сегодня легальное определение ценной бумаги не предоставляет возможности четкого понимания требований к форме и содержанию ценной бумаги, юридической значимости их особой взаимообусловленности, механизмов передачи удостоверяемых ценной бумагой имущественных прав, правовых последствий их несоответствия установленным требованиям. Теперь не соответствует правовой природе ценных бумаг правовое закрепление всех основных моментов, связанных с возникновением, передачей и прекращением прав по ней. 

 Произведенные Законом от 16.05.2003 г. изменения также заметно повлияли и на содержание понятия бездокументарной ценной бумаги. В частности, была исключена ст. 135 ГК, прежде имевшая отношения к регламентации режима бездокументарных ценных бумаг. Анализ содержания этой статьи, несмотря на ее несовершенство, позволял сделать вывод о том, что законодатель понимал под бездокументарными ценными бумагами имущественные права, которые прежде удостоверялись ценными бумагами, и которые в предусмотренных законом случаях удостоверяются записями, осуществляемыми специально лицензированными организациями. При этом такой способ удостоверения данных имущественных прав («способ фиксации») признавался эквивалентным ценной бумаге по своей юридической значимости и достаточным для осуществления и передачи этих прав.

 Взамен введенная в ст. 129 ГК (в действующей редакции) дефиниция бездокументарных ценных бумаг определяет их как «ценные бумаги, выпущенные в бездокументарной форме (в виде совокупности электронных записей)». На первый взгляд такое определение может показаться вполне корректным, поскольку предполагает, что электронные записи являются формой для бездокументарных ценных бумаг. Однако, ожидаемая корректность подтверждалась бы, если бездокументарные ценные бумаги признавались объектом гражданских прав (субъективными имущественными правами), для которых установлена специальная форма указанных записей. Но законодатель допустил нонсенс, закрепив, что бездокументарные ценные бумаги являются ценными бумагами, то есть «совокупностью записей или других обозначений». Буквально это означает, что бездокументарные ценные бумаги есть совокупность записей выпущенных (существующих) в форме электронных записей. В то же время общеизвестно, что Гражданский кодекс не регулирует оборот записей, но он, регулируя поведение субъектов гражданского оборота по поводу имущественных и неимущественных благ, обеспечивает правовую основу для возникновения, передачи и прекращения гражданских прав, обращения имущества, являющегося предметом правомерных интересов субъектов гражданского оборота. Здесь же получилось, что электронные записи признаются объектом рынка ценных бумаг, а субъекты этого рынка приобретают не имущественные права, а записи. Нелогичность такой регламентации очевидна.

 Искажение правовой природы ценных бумаг продолжилось и в других статьях ГК, в которые были внесены рассматриваемые изменения и дополнения вышеупомянутым Законом. Например, ст. 130 ГК сейчас указывает, что при расхождении в содержании документарной ценной бумаги, помещенной на хранение профессиональному участнику рынка ценных бумаг, с содержанием соответствующей выписки со счета, выданной данным профессиональным участником, то приоритет (видимо, в толковании и применении как подтверждения имущественного права) имеет эта выписка. В данном случае должник в правоотношении необоснованно заменяется третьим лицом, причем без соответствующего волеизъявления первоначальных сторон правоотношения, но при этом, так сказать, в силу закона. 

 Казахстанское законодательство регулирует достаточно активный оборот собственно ценных бумаг (т.е. бумажных документов как традиционного вида правового инструмента), обращающихся в других сегментах экономики (например, складские свидетельства, ипотечные свидетельства, зерновые и залоговые расписки, коносаменты). Поэтому выставление такого приоритета выписки со счета перед ценными бумагами может послужить прецедентом для игнорирования правового значения ценной бумаги в тех отношениях, где ценная бумага является изначально выбранной и потому исключительной формой удостоверения имущественных прав. Как следствие, это может обусловить необоснованное ущемление правомерных интересов сторон соответствующих отношений.

 В то же время, объективность анализа требует признать, что упомянутые изменения в ГК относительно института ценных бумаг, при всем их явном правовом (субстанциональном и техническом) несовершенстве, направлены на создание более эффективной правовой основы для функционирования рынка ценных бумаг как одного из важнейших секторов финансового рынка. 

 Так, несмотря на отмеченные (и еще имеющиеся другие) недостатки, законодатель обоснованно попытался отделить рынок ценных бумаг и его инструменты от сфер обращения других видов ценных бумаг, не являющихся финансовыми инструментами; специально выделены эмиссионные ценные бумаги и для них установлена отдельная форма бездокументарных ценных бумаг, предполагающая подтверждения прав по таким эмиссионным ценным бумагам содержанием электронных счетов ценных бумаг, открытие и ведение которых обеспечивается профессиональными участниками рынка ценных бумаг. 

 В сущности, такое развитие законодательства закономерно и обоснованно. Ценные бумаги признаны объектами гражданских прав и специально выделяются как таковые только в связи с концептуальной неразрывностью правовой судьбы имущественного права, удостоверяемого ценной бумагой, и самой ценной бумагой как особой формы удостоверения данного имущественного права. Но как только коммуникационные технологии позволили более динамичный, а также юридически и технически защищенный оборот определенных видов имущественных прав, прежде существовавших только в форме ценной бумаги, без использования данной формы, то сразу же возникла потребность в правовом регулировании подобных новых правовых форм. 

 В связи с этим казахстанское законодательство и регламентирует, пусть пока еще недостаточно полноценно, особый режим бездокументарных ценных бумаг для того, чтобы применять форму электронных счетов для подтверждения и передачи прав, ранее удостоверявшихся такими ценными бумагами, как акция, облигация и другие виды отдельных и комплексных имущественных прав, возникающих в результате возникновения массовых однородных финансовых обязательств их эмитентов в отдельных секторах финансового рынка. В данном случае развитие общества и рыночной инфраструктуры обусловило отказ не от содержания соответствующих обязательств (акций, облигаций и т.п.), а от их прежних правовых форм (бумажные документы строго определенного содержания). 

 Поэтому и гражданское законодательство нуждается в совершенствовании с тем, чтобы более определенно регулировать правовой режим имущественных прав как объектов гражданских прав, а также специально регламентировать различные формы существования этих прав (некоторые из которых могут сами стать отдельными объектами гражданских прав, как ценные бумаги, а другие - остаться лишь отдельной формой удостоверения имущественных прав, как письменные договоры или записи на финансовых счета). Сегодня мы можем наблюдать тенденцию реализации такой точки зрения (пусть незавершенную, но многообещающую). Представляется, что с методологической точки зрения ГК обладает соответствующими резервами для такого развития и совершенствования.

 В настоящее время согласно ст.129 ГК ценная бумага определяется как совокупность определенных записей и других обозначений, удостоверяющих имущественные права. Далее в этой же статье ценные бумаги подразделяются, как указывается, «по форме выпуска» на документарные ценные бумаги и бездокументарные ценные бумаги. Причем документарные ценные бумаги понимаются как «ценные бумаги, выпущенные в документарной форме (на бумажном или ином материальном носителе с возможностью непосредственного чтения содержания ценной бумаги без использования специальных технических средств)». В свою очередь, как уже говорилось, бездокументарные ценные бумаги определяются в качестве «ценных бумаг, выпущенных в бездокументарной форме (в виде совокупности электронных записей)».

 Легальное закрепление в 2003 г. этих дефиниций в ГК представляется весьма неудачной попыткой объединить одним термином два разных по своей природе объекта гражданских прав, каковыми являются ценные бумаги и бездокументарные ценные бумаги. Критерием такого объединения неверно выбрана правовая форма, а не правовая сущность соответствующих объектов гражданских прав. В результате этих «новелл» существенно исказилось содержание традиционного гражданско-правового института ценных бумаг, но осталась нерешенной задача в адекватном законодательном отражении правовой природы бездокументарных ценных бумаг и их надлежащем расположении в системе объектов гражданских прав (т.е. в их корректном соотнесении с другими видами объектов гражданских прав).

 Хотя, как уже отмечалось, до упомянутых законодательных изменений в ГК 2003 г. ст. 129 ГК закрепляла, что ценной бумагой является «документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление которых возможно только при его предъявлении». Такое определение соответствовало классическому пониманию ценной бумаги в казахстанском, российском, советском праве, а также в праве большинства иных иностранных государств. Именно из этого определения следуют особые характеристики ценной бумаги, которые отличают ее от иных юридически значимых документов и лежат в основе правового регулирования обращения ценных бумаг в качестве особого объекта гражданских прав. 

 Одновременно, закрепляя определение ценной бумаги как самостоятельной разновидности юридических документов, в ее прежней редакции ст. 129 ГК предусматривала альтернативный способ фиксации имущественных прав в виде записей в специализированных реестрах. Причем, далее регулируя такой способ фиксации имущественных прав, ныне исключенная ст. 135 ГК оперировала понятием «бездокументарные ценные бумаги».

 Таким образом, до внесения изменений в 2003 г. казахстанское законодательство рассматривало ценную бумагу исключительно как материализованный в документе способ удостоверения конкретного правоотношения между конкретными лицами. Причем правовой режим ценных бумаг даже сейчас установлен так, чтобы реализация этого правоотношения осуществлялась максимально мобильно и четко. Поэтому является неизбежным результатом распространение на обращение ценных бумаг режима движимых вещей. Но прежде всего, целесообразным является четкое разграничение правовых институтов ценных бумаг и имущественных прав, имеющее значение как основание для разделения собственно ценных бумаг (так называемых документарных ценных бумаг) и бездокументарных ценных бумаг.

 Примечательно, что согласно выводу Н.О. Нерсесова, «форма на предъявителя есть последний шаг в историческом процессе облегчения способов передачи обязательств».2 Действительно, как отмечал Ю.Г. Басин, до появления новых технических средств закрепления памяти и связи носителем информации о наличии имущественного права, обеспечивающим оборотоспособность этого права и достоверность его существования, мог быть только бумажный документ.3 

 Однако современное развитие практики и законодательства свидетельствует о том, что возможны и иные формы или способы передачи имущественных прав, которые со временем так облегчат защищенную передачу прав, что вышеотмеченный вывод профессора Н.О. Нерсесова утратит свою достоверность. Те же бездокументарные ценные бумаги в настоящее время предполагают возможность более мобильного и не менее защищенного оборота имущественных благ на рынке ценных бумаг.