ОБ ОТРАСЛЕВОЙ КЛАССИФИКАЦИИ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА И КОМПЛЕКСНЫХ ОТРАСЛЯХ ПРАВА

д.ю.н., профессор ТОО «SB Capital», управляющий директор по правовым вопросам

 В своей недавней публикации относительно предлагаемой им концепции «целевой ветви права» А.Г.Диденко критикует идею комплексных отраслей, отказывает в праве на существование комплексным правовым институтам и предлагает свое видение структуры права, выделяя в ней «целевые ветви права» и отрасли права.1  В частности, он предлагает рассматривать «целевую ветвь права» в качестве «объединения одинаковых по целевому предназначению и направленности норм и институтов различных отраслей права», объективность которой «предопределяется объективной потребностью решения возникших общественных потребностей, задач». Традиционно для теории права он указывает на то, что правовые институты объединяются с другими институтами в более высокую категорию отрасли права. Вместе с тем, он же допускает объединение правовых институтов в подотрасли права, а также «сужение правовых институтов до группы правовых норм, не достигающих уровня института». Помимо этого он еще и выделяет некие «суботрасли права».

 Вот здесь уже вновь возникают трудности, с которыми я столкнулся в период учебы на юридическом факультете, поскольку так и не смог понять, на каком этапе объединения правовых институтов они формируют подотрасль права. Действительно, наши преподаватели и использовавшиеся нами источники сформировали у нас достаточно четкое понимание термина отрасли права, системы гражданского права и критериев разграничения отдельных правовых институтов. Однако, встречаясь в юридической литературе с понятием подотрасли права, я не нашел хоть сколько-нибудь значимого идентификационного критерия для того, чтобы достоверно определять, в каких случаях и по чьему велению объединение правовых институтов следует считать подотраслью гражданского права.

В связи с этим представляется наиболее целесообразным оставаться на апробированной позиции о том, что «подразделение на отдельные отрасли и институты представляет собой специфическую закономерность права: … вся совокупность правовых норм, составляющих право, делится на отдельные отрасли, которые регулируют различные виды общественных отношений. А отрасли права, в свою очередь, включают правовые институты – такие группы норм, которые регулируют лишь однородные и взаимосвязанные общественные отношения».2  Этот подход верен и применительно к системе гражданского права как самостоятельной отрасли права: «система институтов составляет содержание отрасли гражданского права».3  Совершенно определенно наши учителя указывали на то, что «гражданское право состоит из институтов как совокупности норм, регулирующих однородные общественные отношения».4 

При этом четко показывалось, каким образом формируются правовые институты, и каким образом они объединяются в отдельные отрасли права. В частности, указывалось, что «правовым институтом охватывается определенный вид общественных отношений, и в его состав включается совокупность правовых норм, предметом которых является соответствующий вид общественных отношений. В свою очередь, правовые институты объединяются в отрасль права, объединяющую группу общественных отношений». Причем такое выделение отдельных правовых институтов и их объединение в самостоятельную отрасль права является объективным. Оно не подвластно субъективной корректировке, модификации или изобретению по воле отдельных субъектов, поскольку институты формируют отрасль в результате того, что «родственные по общим свойствам группы общественных отношений объективно объединяются в одну большую группу общественных отношений».5 

 Как мы видим, существование самостоятельных правовых норм вне рамок какого-то отдельного правового института даже не предполагается. При этом, формирование отдельного правового института обусловлено тем, что объединяемые в его состав правовые нормы регулируют «однородные» общественные отношения. Традиционно в нашей системе права такая однородность общественных отношений определялась совокупностью и соотношением таких признаков, как: 

 (а) те обстоятельства, по поводу которых складываются соответствующие правоотношения: т.е. определенные правоотношения как предмет регулирования (например, по поводу равноправного обмена материальными и нематериальными благами, по поводу соблюдения правопорядка, по поводу исполнения трудовой функции с подчинением установленным работодателем правилам такого исполнения и др.);

 (б) правовое положение субъектов правоотношения по отношению друг к другу и условия их взаимодействия (например, равноправный статус субъектов и отсутствие подчиненности одного из них другому в рамках соответствующего правоотношения); и

 (в) применяемые методы регулирования поведения этих субъектов в рамках соответствующих правоотношений (например, императивные предписания или предоставление свободы определения условий взаимоотношений между субъектами).

 На основе этих критериев сформировались основные отрасли права и известные правовые институты.

 Вместе с тем, усложнение системы социально-экономических связей, методов и форм воздействия на них свидетельствует о потребности в дополнительной или иной институциализации права. В данном случае под институциализацией понимается объединение правовых концепций и основанных на них юридических норм для регулирования общественных отношений, складывающихся в определенной сфере общественной деятельности, требующей специального правового регулирования. Причем не всегда такое объединение может обеспечивать вышеупомянутую однородность общественных отношений, основанную на статусе участников правоотношения и методах регулирования, но обязательно предполагает взаимосвязанность указанных концепций и норм каким-то четким критерием или одной целью. 

Например, в гражданском обороте разделяются особенности ведения домашнего хозяйства, потребления имущественных благ и специфика товарного производства. Это обстоятельство обусловило, например, в германском и французском праве выделение из гражданских кодексов совокупности норм, регулирующих поведение коммерсантов (торговцев, предпринимателей). При этом гражданское право сохранило за собой статус идеологической и методологической основы предпринимательской деятельности, а соответствующие торговые (коммерческие) кодексы (уложения) действуют в этих странах как специальная часть гражданского законодательства на основе фундаментальных правовых принципов, регламентирующих основы социальной жизни, закрепленные в Гражданском кодексе.6 

В таких случаях институциализация на основе традиционной для нашей правовой системы так называемой предметно-системной взаимосвязи,7  нередко заменяется формированием относительно самостоятельных образований в праве, которые представляют собой правовые нормы, составляющие содержание различных правовых институтов, но в таких случаях объединенные на основе иных признаков. Так, например, во французском праве правовой институт формируется единством цели регулирования, предполагающей устранение правовой неопределенности, порожденной раздробленностью источников права. Здесь проявляется исключительно функциональный критерий законотворчества, безразличный к научным амбициям разработчика, но направленный на обеспечение «возможности без особого труда и неимоверных затрат находить все подлежащие применению в данном случае правовые нормы».8  Объединяя какую-либо совокупность правовых норм, например, в состав кодекса или иного законодательного акта, французский законодатель, руководствуется не однородностью по свойствам регулируемых правоотношений, а их взаимосвязанностью, с тем, чтобы объединить разрозненные правовые нормы в определенной сфере социальных отношений в форму единого целого.9  Такая позиция не всегда обусловливает институциализацию на законодательном уровне необходимостью регулирования однородных отношений одними и теми же методами.

В нашей правовой системе в качестве формы институциализации развивающихся общественно-экономических отношений представляются комплексные отрасли права или комплексные правовые институты. Профессор М.К.Сулейменов уже на протяжении нескольких лет разрабатывает теорию комплексных отраслей права, относя к ним предпринимательское право, социально-политическое право, экологическое право (все с выделяемыми им подотраслями) и, возможно, информационное право (вопрос о котором требует, по его мнению, дополнительного исследования).10  Полное логическое оформление теории комплексных отраслей права еще далеко от должного завершения. В ряде аспектов можно согласиться с А.Г.Диденков в том, что не выработано методологической основы для идентификации и разграничения комплексных отраслей права.11 

Достаточно иллюстративным является пример выделения инвестиционного права в качестве комплексной отрасли права.12  Сторонники самостоятельности инвестиционного права сами еще не достигли общего понимания относительно содержания и структуры инвестиционного права, его места в системе права или системе законодательства. Например, вызывает скепсис рассмотрение законодательства об инвестиционных ценных бумагах в качестве составляющей инвестиционного права, как это, к примеру, предлагается в работах С.П.Мороз и допускается М.К.Сулейменовым. Законодательство о рынке ценных бумаг представляет собой относительно самостоятельную отрасль законодательства, направленную на регулирование инфраструктуры фондового рынка и доступа к торговле ценными бумагами посредством этой инфраструктуры. Едва ли обоснованным является выделение каких-либо специальных инвестиционных отношений в сфере осуществления сделок на рынке ценных бумаг в том контексте, как понимается инвестиционное право (даже с учетом разнообразия точек зрения относительно правовой природы и собственно предмета регулирования и структуры инвестиционного права, на которое обращает внимание М.К. Сулейменов).

Однако основная опасность непродуманного объявления определенной совокупности правовых норм и правовых институтов комплексной отраслью права заключается в том, что эта концепция может лечь в основу бесперспективных идей о создании каких-то отдельных кодексов, которые бы регулировали отношения в сфере хозяйствования и управления экономическими процессами параллельно и наравне с Гражданским кодексом. Действительно, настороженность вызывают, например, такие утверждения, как признание «сосуществования инвестиционного права наряду с основными отраслями права», занимающего особое место в системе права.13  Такая позиция, в какой-то степени умаляющая объективный характер системы права, чревата субъективным формированием системы национального законодательства в ущерб целостности и единства системы права, а также определенности и однозначности правового регулирования социально-экономических отношений и процессов. Не случайно у большинства цивилистов Казахстана резкое неприятие вызвала публикация концепции хозяйственного кодекса в Казахстане,14  а М.К.Сулейменов выступил с развернутым объяснением этой позиции его самого и его учеников.15 

Предупреждая эту опасность, М.К.Сулейменов предлагает деление отраслей права на первичные и вторичные, относя к последним именно комплексные отрасли права и подчеркивая, тем самым, некий производный, обусловленный или зависимый характер комплексных отраслей от основных отраслей права. Выделение же комплексных отраслей он объясняет тем, что их нормами регулируются и публичные, и частные отношения, причем и методами равенства, и методами власти подчинения в различных сочетаниях.16 

При этом более важным шагом в развитии теории комплексной отрасли права является, возможно, еще недостаточно четко сформулированная мысль Сулейменова М.К. о том, что комплексные отрасли (как и комплексные правовые институты) формируются не за счет объединения нескольких институтов других отраслей права, а за счет комбинации правовых норм, входящих в состав различных правовых институтов.17  Эта идея представляется весьма важной, поскольку один и тот же правовой институт не может во всей своей полноте входить в состав нескольких отраслей. В то же время, например, С.П.Мороз считает, что в комплексные отрасли права соединяются «разнородные и разнообразные институты профилирующих и специальных отраслей права».18  Однако, думается, что допущение такой позиции может привести к развалу основообразующих отраслей права (как гражданское, административное) и всей правовой системы. Вместе с тем, если теория комплексных отраслей окажется успешной, следующей задачей станет выделение самостоятельных правовых институтов, формирующих каждую отдельную комплексную отрасль, либо обоснование особых требований к структуре комплексных отраслей в развитие идеи об их вторичности.

В любом случае, в данное время не вызывает сомнений то, что любая комплексная отрасль права должна в своей основе иметь одну из упомянутых основополагающих отраслей. Например, в иностранной литературе отмечается, что во многих страна мира «идет интенсивный процесс формирования хозяйственно-административного права в самостоятельную отрасль», представляющую собой комплексное образование, развивающееся с использование возможностей и базовых принципов иных отраслей права. При этом, честно признается, что решающим фактором успеха и, одновременно, ключевой задачей, на этом пути является теоретическая и практическая потребность в систематизации и разработке структуры и особенностей этой сферы права.19 

 С учетом этого, представляется, что создание теории комплексных отраслей права, поиска их места в системе права, выявления совокупности правовых норм, которые можно квалифицировать как комплексное образование, происходящие в правовой науке Казахстана, соответствуют мировым тенденциям развития юридической мысли.

Вместе с тем, на данный момент представляется более обоснованным проводить однозначное разделение отраслей права и отраслей законодательства. Касаясь этого аспекта, совершенно прав М.К.Сулейменов, указывающий на то, право и законодательство неразрывно связываются и соотносятся как содержание и форма: «иначе как через гражданское законодательство гражданское право выражено быть не может».20  Однако, при этом он ставит знак равенства между понятиями «право» и «законодательство», утверждая, что «право – это система правовых норм (общеобязательных правил), установленных или санкционированных государством, обеспеченных возможностью государственного принуждения, регулирующих общественные отношения».

 Представляется, однако, что понятие «право» и «законодательство» имеют разное содержание и соотносятся между собой иначе, чем полностью совпадая друг с другом. В частности, думается, что любая отрасль законодательства основывается на содержании правовых институтов, формирующих отрасль права, и действительно, представляет собой совокупность правовых норм. Причем правовые концепции и юридические конструкции, относимые к какой-то отдельной отрасли законодательства, могут относиться к содержанию различных отраслей права или правовых институтов. Другим словами, отрасль законодательства формируется за счет объединения правовых норм различных правовых институтов или отраслей права (и не всегда регулирующих однородные отношения), взаимосвязь которых обусловлена решением единой социально-экономической задачи. 

 В свою очередь, представляется, что понятие отрасли права представляет методологически и идеологически единую систему научных взглядов о регулировании определенного вида общественных отношений с использованием специальных методов регулирования, отраженную в нормах законодательства, кодифицированных или иным образом систематизированных на основе единых принципов и общей цели регулирования. То есть отрасль права является сочетанием теории и основанного на ней законодательства. Она составляется из трех взаимосвязанных элементов: отрасль науки, правовая культура и совокупность правовых норм, основанная на соответствующих научных концепциях и в своей динамике взаимообусловленная глубиной и содержанием правовой культуры.

Такая позиция отличается от господствующего сегодня в нашей доктрине подхода к рассмотрению гражданского права в двух разных «ипостасях» - как науки и как права (законодательства). Например, в своем докладе на данной конференции профессор М.К. Сулейменов акцентирует внимание именно на таком подходе. Подобное различение гражданского права предлагалось нам и нашими учителями, указывавшими, в частности, на то, что «термин гражданского права применяется не только в смысле отрасли права, но и для обозначения отрасли юридической науки. Наука гражданского права, как всякая наука – есть система знаний о закономерностях становления и развития гражданско-правовых норм, совокупность правовых идей и теоретических положений. Наука гражданского права имеет свою систему, которая соответствует в общем системе изучаемой ею отрасли, но не тождественна ей. Система науки включает также разделы, которых, естественно, нет в системе гражданского законодательства (Основах и ГК)».21 

Такое понимание науки гражданского права также следует принимать как аксиому. За все эти годы не возникло обстоятельств, в результате которых можно было бы усомниться в его обоснованности. И хотя вышеизложенная цитата относится к науке «советского гражданского права», ее содержание может быть полностью применимо и в отношении цивилистической науки в целом. Справедливо отмечает Р.Давид, что при формировании права существенное значение имеют не только взаимосвязанные между собой правовые нормы: «не менее важны те элементы, которые придают праву наиболее типические и постоянные черты, несмотря на все вносимые в него изменения».22 

 Уверен, что формирование и развитие права как системы юридических норм невозможно без комплекса концепций, лежащих в основе отдельных правовых отраслей и институтов. В связи с этим полагаю, что если мы обоснованно считаем гражданское право самостоятельной и основополагающей отраслью права, то более целесообразным является не рассмотрение гражданского права отдельно как науки и как законодательства, а разделение и более целесообразное соотнесение собственно понятий «гражданское право» как отрасли права и «гражданское законодательство» как отрасли законодательства. В частности, эти понятия соотносятся между собой таким образом, что гражданское законодательство является составной частью гражданского права как отрасли. Содержание и вектор развития любой отрасли законодательства задаются методологической и концептуальной составляющей соответствующей отрасли права.

При этом, поскольку эта составляющая имеет объективный характер, обусловленный фундаментальностью соответствующей области социально-экономических отношений, то содержание законодательства является весьма подверженным фактическим обстоятельствам отдельного этапа развития общества и государства. В данном случае вполне определенно высказался С.Н.Братусь, который разделяя систему права (как систему его основных отраслей) и систему законодательства, отметил, что в отличие от системы права, складывающейся на основе строго определенных классификационных признаков, обусловленных характером подлежащих регулированию общественных отношений, система законодательства может иметь в значительной мере субъективный характер.23  На мой взгляд, он довольно четко показал разницу между отраслью права законодательством: признавая внутренне присущие объективность, методологическое единство и дифференциацию системы права, он не исключает чрезвычайно разнообразных, неоднородных и даже недостаточно согласованных между собой форм выражения права (правовых норм), признавая, что в одном и том же законодательном акте часто содержатся нормы различных отраслей права.