Дуйсенова А.Е.

Исполнительный директор Казахстанского Международного Арбитража, научный

сотрудник НИИ частного права КазГЮУ, кандидат юридических наук

(моб. + 7 777 261 10 56, тел./факс + 7 (727) 245-35-91, 334-18-32, тел. 328-05-42, е-маil: аsеld@маil.rи, аsеl@аrьiтrаgе.кz)

Понятие арбитражного (третейского) соглашения

Арбитраж, являясь альтернативой судебному разрешению коммерческих споров, всегда начинается с взаимного волеизъявления сторон на передачу их спора на рассмот-рение специальному негосударственному органу, выводя тем самым потенциальный или уже возникший из гражданско-правового договора спор из-под юрисдикции государст-венного суда.

Обращение к арбитражному (третейскому) разбирательству возможно при наличии должным образом заключенного между сторонами арбитражного (третейского) соглаше-ния. Под третейским соглашением в подп. 1) ст. 2 Закона Республики Казахстан от 28 де-кабря 2004 года «О третейских судах» (далее – Закон о третейских судах) понимается письменное соглашение сторон договора о передаче возникшего или могущего возник-нуть спора на рассмотрение в третейский суд.

Что касается арбитражного соглашения, то Закон Республики Казахстан от 28 декаб-ря 2004 года «О международном коммерческом арбитраже» (далее – Закон об арбитраже) в самом определении содержит также упоминание на способ заключения соглашения. Так, согласно подп. 4) ст. 2 Закона арбитражное соглашение представляет собой письменное соглашение сторон договора о передаче возникшего или могущего возникнуть спора на рассмотрение в арбитраж, которое может быть заключено в виде арбитражной оговорки в договоре или путем обмена письмами, телеграммами, телефонограммами, телетайпограм-мами, факсами, электронными документами или иными документами, определяющими субъектов и содержание их волеизъявления.

При этом стороны могут достичь соглашения о передаче спора на рассмотрение в арбитраж (третейский суд) также в ходе рассмотрения спора судом общей юрисдикции вплоть до вынесения решения (см. п. 3 ст. 6 Закона об арбитраже и п. 4 ст. 7 Закона о тре-тейских судах).

В юридической литературе выделяют несколько разновидностей арбитражного (третейского) соглашения<1>:

1) арбитражная оговорка – соглашение сторон договора о передаче могущего воз-никнуть из договора спора на рассмотрение в арбитраж (третейский суд), включенное в текст основного договора, регулирующего материально-правовые отношения сторон;

2) арбитражный договор – самостоятельное соглашение сторон о передаче на рас-смотрение в арбитраж (третейский суд) споров, которые возникли или могут возникнуть между сторонами по определенному предмету, кругу договоров в определенной сфере деятельности. Иногда такой договор именуют генеральным третейским (арбитражным) договором;

3) третейская запись – отдельное, текстуально независимое от основного договора соглашение сторон о передаче уже возникшего между сторонами спора на рассмотрение в арбитраж (третейский суд).

Как справедливо отмечает Ю.Г. Басин, «по своим задачам, основному содержанию и функциям эти виды арбитражных соглашений различаются лишь техникой составления. Вследствие этого и деление является весьма условным»<2>. А потому с точки зрения третейского процесса не имеет значения то обстоятельство, в какой форме оно заключено – в форме арбитражного (третейского) соглашения, арбитражной (третейской) оговорки или третейской записи<3>.

Между тем практика свидетельствует об отсутствии четкого понимания право-вой природы арбитража (третейского суда) со стоны некоторых судей государствен-ных судов, в которые стороны третейского (арбитражного) разбирательства обраща-лись за выдачей исполнительных листов. Так, например, в одном из компетентных судов г. Алматы обратившейся к нему стороне судья отказал в вынесении определе-ния о выдаче исполнительного листа, ссылаясь на подп. 2) п. 2 ст. 241-1 Гражданского процессуального кодекса РК (далее – ГПК), согласно которому к заявлению о выдаче ис-полнительного листа прилагаются оригинал или нотариально заверенная копия третейско-го соглашения, заключенногов установленном законом порядке. По мнению судьи, тре-тейское соглашение должно быть оформлено в виде отдельного соглашения, в то время как в приведенном нами случае третейская оговорка была включена в текст основного до-говора. Однако правовая природа третейского соглашения такова, что оно является само-стоятельным соглашением, независимо от того, содержится ли оно в отдельном документе или же в основном договоре в виде третейской оговорки. В данном случае судья букваль-но истолковал нормы подп. 2) п. 2 ст. 241-1 ГПК, в то время как правильным является расширительное толкование понятия «третейское соглашение», охватывающее вышена-званные его виды.

Вместе с тем необходимо отметить, что возможность заключения так называемого генерального третейского (арбитражного) договора в отношении споров, определенных родовыми признаками, достаточно спорна, поскольку действующее казахстанское законо-дательство содержит императивное требование о необходимости конкретизации матери-альных правоотношений, являющихся реально или потенциально предметом третейского (арбитражного) разбирательства. Так, в соответствии с п. 2 ст. 6 Закона об арбитраже и п. 2 ст. 7 Закона о третейских судах арбитражное соглашение может быть заключено сторо-нами в отношении споров, которые возникли или могут возникнуть между сторонами по какому-либо конкретному гражданско-правовому договору, а третейское соглашение – в связи с каким-либо конкретным правоотношением.

Здесь следует обратить внимание на два вопроса: 1) почему применительно к арбит-ражному соглашению законодатель говорит о конкретном гражданско-правовом договоре, а к третейскому соглашению – о конкретном правоотношении; 2) чем обусловлено подоб-ное законодательное требование?

Прежде всего необходимо уточнить соотношение таких понятий как «договор» и «правоотношение». Не углубляясь в сложные вопросы определения понятия и сущности договора, заслуживающие быть предметом самостоятельного научного исследования, от-метим, что как в цивилистической науке, так и в законодательстве имеет место многопла-новое понимание договора. Термин «договор» употребляется в гражданском законода-тельстве в различных значениях: юридический факт, из которого возникает обязательство; само это договорное обязательство; документ, которым оформлено договорное обязатель-ство<4>.

По мнению Б.В. Покровского, «по своей природе и по содержанию договор как юридический факт и договор как правоотношение имеют ряд общих черт. Оба они пред-ставляют волевые идеальные феномены, входящие в общественную практику, но вместе с тем существенно отличающиеся от реально практических действий и практических мате-риальных отношений как юридическая возможность и реальная действительность»<5>.