В Республике Казахстан институт лизинга имеет более чем 15-летнюю историю становления и развития, поскольку формирование лизинговых структур на внутреннем рынке началось со второй половины 1989 г.<1>. Между тем договор лизинга в качестве самостоятельного гражданско-правового обязательства появился в законодательстве РК только с принятием и введением в действие с 1 июля 1999 г. Особенной части Гражданского кодекса Республики Казахстан. Договором лизинга в соответствии со ст. 565 ГК признается особый вид договора имущественного найма (аренды), по которому лизингодатель обязуется приобрести в собственность указанное лизингополучателем имущество у продавца и предоставить лизингополучателю это имущество во временное владение и пользование для предпринимательских целей за плату.

В настоящее время правовое регулирование лизинга в Казахстане осуществляется нормами Гражданского кодекса, содержащего родовое понятие договора лизинга, и Законом Республики Казахстан от 5 июля 2000 года № 78-II «О финансовом лизинге» (далее – Закон о финансовом лизинге), детально регулирующим особенности финансового лизинга как вида инвестиционной деятельности. Следует отметить, что с принятием Закона Республики Казахстан от 5 июля 2000 г. № 75-II «О внесении изменения и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам лизинга» (далее – Закон от 5 июля 2000 г.), а также Закона Республики Казахстан от 10 марта 2004 г. № 532-II «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам финансового лизинга» (далее – Закон от 10 марта 2004 г.) нормам Закона о финансовом лизинге как нормам специального законодательства был придан приоритет перед общими нормами Гражданского кодекса, регулирующими договор лизинга. Однако многие положения Закона о финансовом лизинге, на разработку которого сильное влияние оказал российский Федеральный закон от 29 октября 1998 г. № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» (далее – Федеральный закон о финансовой аренде (лизинге)), основанный на концепции лизинга как экономико-правовой категории, находятся в противоречии с положениями Гражданского кодекса РК.

Проблема соотношения норм общего и специального гражданского законодательства является одной из наиболее острых проблем, стоящих перед наукой гражданского права в настоящее время. В цивилистической литературе можно встретить, как минимум, две абсолютно противоположных позиции по данному вопросу, а Закон Республики Казахстан от 24 марта 1998 г. № 213-1 «О нормативных правовых актах» (далее – Закон о нормативных правовых актах) не содержит специальных положений на этот счет. Как отмечают Ю.Г. Басин, М.К. Сулейменов, Р. Книпер, такое молчание Закона «оправдано тем, что при сравнении правил, входящих в состав разных нормативных правовых актов одинакового уровня, трудно определить с должной степенью достоверности, какой акт считать общим, а какой – специальным. Такая трудность особенно часто проявляется в гражданском законодательстве, где действуют сотни законов, постановлений, положений, инструкций и т.п., охватывающих те или иные группы отношений с разных позиций и с разной степенью детализации»<2>.

Разработчики Законов от 5 июля 2000 г. и 10 марта 2004 г. предприняли попытку решить проблему путем внесения дополнений в ст. 564, а также ст. 565 (п. 3) Гражданского кодекса, фактически закрепивших приоритет норм Закона о финансовом лизинге (как норм специального законодательства) перед аналогичными нормами Гражданского кодекса (общими нормами). Однако, на наш взгляд, проблема с соотношением ГК и Закона о финансовом лизинге действительно была бы решена, если бы Закон не содержал в себе внутренних противоречий, а дополнял бы и развивал те положения Гражданского кодекса о договоре лизинга, которые объективно не могут быть детально урегулированы в Кодексе.

В целом следует отметить, что за сравнительно короткие сроки в Казахстане был сформирован значительный массив нормативных правовых актов, посвященных правовому регулированию лизинговых отношений, который условно можно назвать лизинговым законодательством. По мнению руководителя совместного проекта МФК и ЮСАИД по развитию лизинга в Казахстане А. Омарова, в ближайшие годы Казахстан может довести долю лизинга в общем объеме инвестиций в основной капитал до 5% при создании благоприятного лизингового законодательства, которое, по его мнению, даже в настоящее время является самым прогрессивным и позитивным на всем постсоветском пространстве<3>. Однако мы далеки от мысли, что казахстанское лизинговое законодательство следует признать устоявшимся и не требующим дальнейшего совершенствования, поскольку до сих пор в правовом регулировании лизинга существуют проблемы, требующие адекватного разрешения как с экономической, так и с правовой точек зрения.

Так, в частности, в действующем гражданском законодательстве между понятиями «лизинг» и «договор лизинга» законодатель не всегда проводит четкую грань. В результате в § 2 гл. 29 Гражданского кодекса понятие «лизинг» используется в качестве синонима понятия «договор лизинга». Так, например, в ст. ст. 566, 569 ГК используется понятие «предмет лизинга», в то время как речь идет о таком понятии, как «предмет договора лизинга». Для сравнения отметим, что в аналогичной статье 666 Гражданского кодекса РФ законодателем, на наш взгляд, более точно используется понятие «предмет договора финансовой аренды». Таким образом, разделяя такие понятия как «лизинг» и «договор лизинга», в настоящем параграфе, вместо, на наш взгляд, неточно используемого в законодательстве термина «предмет лизинга» мы будем использовать термин «предмет договора лизинга».

Анализ же норм Закона о финансовом лизинге позволяет сделать вывод, что в данном нормативном правовом акте, в отличие от ГК, понятия «лизинг» и «договор лизинга» не являются тождественными, поскольку здесь законодатель рассматривает понятие «финансовый лизинг» как вид инвестиционной деятельности. Таким образом, в настоящее время в Казахстане Гражданским кодексом регулируется договор лизинга как разновидность договора имущественного найма (аренды), а Закон о финансовом лизинге посвящен регулированию финансового лизинга как вида инвестиционной деятельности, которая в свою очередь представляет собой одну из разновидностей предпринимательской деятельности.

Как известно, в мировой практике основными видами лизинга признаны финансовый и оперативный лизинг. Действующее лизинговое законодательство РК не содержит определения «оперативный лизинг», при котором, как правило, имущество передается на срок, существенно меньший срока его экономической службы, а по истечении срока договора возвращается лизингодателю, который в таком случае не получает полную компенсацию осуществленных им затрат. Исходя из анализа норм § 2 гл. 29 ГК и Закона о финансовом лизинге, можно сделать вывод, что понятие «договор лизинга», закрепленное в п. 1 ст. 565 ГК, является родовым по отношению к таким его видам, как договор финансового и договор оперативного лизинга. При этом в силу того, что особенности договора финансового лизинга регулируются нормами Закона о финансовом лизинге, фактически имеющего приоритет перед нормами ГК, можно сделать вывод, что в настоящее время отдельные положения ГК в основном применяются к оперативному лизингу.

Как известно, понятия «объект» и «предмет» договора в цивилистической науке являются достаточно спорными. Не углубляясь в подробный анализ всех высказанных по этому поводу в казахстанской и российской юридической литературе суждений, отметим, что в целом можно выделить, по крайней мере, несколько основных точек зрения на данный вопрос.

Первая группа авторов полагает, что необходимо проводить различие между юридическим (собственно объектом) и материальным (предметом) объектами правоотношения, которые существуют параллельно<4>. Так, Ю.Г. Басин и М.А. Ваксберг отмечают, что «юридическим объектом всякого обязательства служит поведение должника. Через юридический объект обязательство воздействует на объект материальный (внешний), которым в данном случае являются вещи, в других случаях – результаты действий должника и кредитора»<5>. По мнению Ю.Г. Басина, предложившего различать понятия «предмет субъективного гражданского права (равно – и предмет гражданского правоотношения)» и «благо как объект гражданского субъективного права», «вещь является предметом правоотношения, на свойства которого (предмета) нацелено субъективное право. Вещи, которыми обладают или стремятся получить те или иные лица, служат предметами субъективного права. Свойства же этих вещей, которые привлекают названных людей, служат объектами их субъективных прав. И не следует смешивать эти явления»<6>.

По мнению второй группы авторов, в частности И.П. Грешникова, поскольку «договор есть соглашение двух или нескольких лиц на совершение определенных действий или на принятие определенного решения, содержание действий или решения, о котором условились стороны, и есть предмет договора. Предмету договора противолежит его объект – вещь, право, благо, – с которым в результате заключения договора нечто происходит. Что же конкретно происходит, определяет предмет договора»<7>.

Аналогичной точки зрения придерживается В.В. Витрянский, по мнению которого, «предмет договора, а вернее сказать, предмет обязательства, вытекающего из договора, представляет собой действия (или бездействие), которые должна совершить (или от совершения которых должна воздержаться) обязанная сторона»<8>. По его мнению, «в ряде современных изданий предмет договора купли-продажи сводится к товару (его наименованию и количеству), подлежащему передаче покупателю. Такой подход противоречит учению о предмете договора (обязательства)»<9>. На наш взгляд, такой подход основан на характерном для российского законодателя отождествлении договора с обязательственным правоотношением, возникающим из договора как юридического факта (сделки).

В этой связи также следует отметить, что в юридической литературе имеется и точка зрения о двойственной природе предмета отдельных типов договоров. Так, например, по мнению В.В. Витрянского, «учитывая специфику арендных правоотношений, а именно: включение в их содержание некоторых вещно-правовых элементов (право следования, вещно-правовые способы защиты), а также наделение арендатора статусом титульного владельца, … можно говорить о том, что предмет договора аренды включает в себя два рода объектов. Объектом первого рода должны служить соответствующие действия обязанных лиц. Роль объекта второго рода играет имущество, которое в результате таких действий предоставляется во владение и пользование арендатора, а по окончании срока аренды возвращается арендодателю»<10>.

Что касается договора лизинга, то, по мнению В.В. Витрянского, «особенностью предмета договора лизинга является то, что он включает в себя помимо объекта лизинга (лизинговое имущество) еще два рода действий обязанных сторон: во-первых, традиционные действия арендатора,… во-вторых, действия лизингодателя по заключению договора купли-продажи лизингового имущества с продавцом в соответствии с указаниями лизингополучателя»<11>. Между тем как справедливо отмечает С.В. Скрябин, в этом случае «неоправданно смешиваются понятия объекта и предмета договора»<12>.

По мнению четвертой группы авторов, между дефинициями «объект» и «предмет» гражданского правоотношения не существует принципиальных различий. Е.Ю. Коваленко<13> обращает внимание на то, что «в юридической литературе можно встретить позицию, согласно которой объектом гражданского права являются вещи и чужие действия. Оба эти предмета охватываются понятием имущества. И этим еще полнее характеризуется объект гражданского права, точнее определяются те предметы, которые подлежат господству лица как объекта права<14>».

Как пишет И.П. Грешников, «в гражданском праве и гражданском законодательстве, в том числе и в новых Гражданских кодексах стран СНГ, термины «предмет» и «объект» употребляются как стопроцентные синонимы, налицо отождествление понятий «предмет» и «объект»<15>. Действительно, в Гражданском кодексе РК данные термины нередко используются в качестве синонимов. Например, ст. 541 ГК «Объекты имущественного найма» для определения предмета договора имущественного найма (аренды) использует дефиницию «объект». Так, в имущественный наем в соответствии с п. 1 ст. 541 ГК могут быть переданы предприятия и другие имущественные комплексы, земельные участки, здания, сооружения, оборудование, транспортные средства и другие вещи, которые не теряют своих натуральных свойств в процессе их использования (непотребляемые вещи). Кроме того, согласно п. 2 данной статьи объектом имущественного найма может быть также право землепользования, право недропользования и другие вещные права, если иное не предусмотрено законодательными актами.