Значение научного наследия Г.Ф.Шершеневича для гражданского права Казахстана переоценить невозможно. В рамках одной статьи весьма сложно отразить все аспекты гражданско-правовых отношений, в законодательном регулировании которых не отмечалось бы влияние его идей или не ощущалась бы целесообразность более внимательного изучение его научных трудов. В то же время, в связи со 150-летием со дня рождения этого выдающегося цивилиста хотелось бы использовать эту возможность выразить глубочайшее уважение к нему и еще раз привлечь внимание к теоретическим взглядам и выводам великого ученого-правоведа. 

 Научные воззрения Г.Ф.Шершеневича приобрели особую значимость с началом пересмотра в конце советского периода государственной идеологии по вопросам экономического развития и управления народным хозяйством, когда на законодательном уровне началось восстановление гражданского права, основанного на ныне провозглашенных в Гражданском кодексе Республики Казахстан (“ГК”) принципах равенства участников гражданско-правовых отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения и восстановления и судебной защиты нарушенных прав. Так, с принятием 31 мая 1991 года Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик1 (“Основы”), помимо многого другого, было допущено обращение ценных бумаг на внутреннем рынке и предусмотрено разнообразие организационных форм хозяйственных товариществ и хозяйственных обществ для ведения предпринимательской деятельности на основе объединения имущества их членов. И именно ставшие в первой половине 1990-ых годов доступными для нас учебники, написанные Шершеневичем, (наряду с работами других выдающихся ученых - классиков российской цивилистики) позволили более полно разобраться в новых для казахстанского законодательства понятиях, узнать историю их восприятия и развития в российском праве и их значение для гражданского оборота. Более того, по прошествии более двадцати лет после принятия Основ казахстанское законодательство в ряде вопросов подверглось столь заметному изменению, что настало время вновь обратиться к научным работам Г.Ф.Шершеневича по целому ряду аспектов. В данной же статье обращается внимание лишь на некоторые из них.

 Г.Ф.Шершеневич определил ценную бумагу как именно такой «документ, который право на ценность ставит в тесную связь с бумагой», поскольку «если бы право могло быть осуществлено беспрепятственно без бумаги, то ему незачем было искать воплощения в бумаге».2 Это определение приобрело особую актуальность, когда Законом от 16 мая 2003 года3 в казахстанский ГК были внесены изменения, в соответствии с которыми ценная бумага теперь определяется как «совокупность определенных записей и других обозначений, удостоверяющих имущественные права» (п. 1 ст. 129 ГК). 

 Очевидно, что эта новая дефиниция ликвидировала все существенные признаки, выделяющие ценную бумагу среди других способов удостоверения имущественных прав. Тем самым законодатель преследовал цель разрешить давно назревшую проблему соотношения ценных бумаг как особого вида юридических документов и бездокументарных ценных бумаг. Однако понятно и то, что столь важная задача не может быть решена путем упразднения действующего правового института, проверенного временем и практикой, за счет его замены необоснованным набором правил, установленных без учета содержания гражданского кодекса и природы соответствующих гражданско-правовых отношений. В настоящее время представляются целесообразными возврат к прежнему легальному определению ценной бумаги в соответствии с традиционным содержанием правового института ценных бумаг. При этом поиск иного решения в целях разумной и эффективной регламентации бездокументарных ценных бумаг (которые, согласно вышеизложенной позиции Г.Ф.Шершеневича, ценными бумагами быть и не могут) должен быть продолжен.

 В настоящее время согласно Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации предлагается законодательно закрепить деление юридических лиц на корпорации (построенные на началах членства) и некорпоративные (унитарные) организации.4 Казахстанским цивилистическим сообществом эта инициатива, в целом, воспринимается вполне положительно. Упомянутой Концепцией в основу такой классификации в российском праве предлагается установить критерий различия организационных структур организаций соответствующих видов. 

 Вместе с тем, следует отметить, что еще создателями проекта российского Гражданского уложения юридические лица делились на корпорации и установления,5 а Г.Ф.Шершеневич определял их как, соответственно, соединения лиц и учреждения. В свою очередь, Ю.Г. Басин разделял юридические лица на самоучреждающиеся и учреждаемые. Таким образом, легальная классификация юридических лиц на корпоративные и унитарные организации имеет в свое основе традиционную теорию гражданского права. 

 При этом Шершеневич полагал, что соединение лиц создается для реализации однородных интересов его участников, а учреждение создается для достижения особой цели, независимой от личных интересов его учредителей При таком регулировании учреждения выступают в обороте как особые субъекты имущества, специально для этого выделенного их учредителями из своего имущества и предоставляенного ими учреждению.6 

 Это основание для рассматриваемой классификации юридических лиц было позже развито Ю.Г.Басиным, который считал, что юридические лица разделяются в зависимости от того, каков характер права учредителя на имущество образованного им юридического лица, какова форма закрепления имущества за юридическим лицом (на праве собственности или на праве хозяйственного ведения). Такой классификацией он совершенно определенно противопоставлял государственные предприятия как унитарные предприятия юридическим лицам, чье имущество складывается из долей или паев, принадлежащих каким-либо другим субъектам.7 

 В связи с этим представляется более целесообразным за основу предлагаемого упомянутой Концепцией разделения юридических лиц принимать признак, основанный именно на режиме имущества юридических лиц, а не на различиях в их организационной структуре. Известно, что в зависимости от формы закрепления имущества за юридическим лицом у его учредителя(-ей) возникают обязательственные или вещные права на это имущество, или не возникает никаких прав (если говорить о некоторых формах некоммерческих организаций). А уже только природа этих прав обусловливает возникновение, определенное содержание и состав правомочий учредителя по отношении к созданному им (единолично или совместно с другими субъектами) юридическому лицу, что, в свою очередь, диктует и регламентацию определенной организационной структуры юридического лица.

 Другой момент, когда следует более внимательно прислушаться к мнению Г.Ф.Шершеневича, обусловлен тем, что законодательством Казахстана допускается, чтобы государство могло быть учредителем хозяйственного товарищества, причем такое участие государства определяются отдельным законом, устанавливающим правовой режим государственного имущества.

 Понятно, что государство не может участвовать в хозяйственных товариществах определенных видов (на правах полного товарища), поскольку для этого требуется личное участие, которое, согласно Шершеневичу, в соответствии с российским дореволюционным законодательством составляло необходимое условие в артельном товариществе, а также предполагалось в полных товариществах и (на стороне полных участников) в товариществах на вере.8 Однако, казахстанским Законом «О государственном имуществе» допускается и регламентируется учреждение государством товарищества с ограниченной ответственностью и (или) участие государства в его капитале в качестве крупного участника. Это представляется нецелесообразным по следующим основаниям.

 Как отмечал Шершеневич, хозяйственные (торговые) товарищества относятся к категории частных юридических лиц, поскольку они создаются их участниками на основе гражданско-правового договора, в силу сделки частноправового характера.9 Как правило, хозяйственные товарищества представляют собой формы частного предпринимательства, поскольку они формируются, преимущественно, негосударственными субъектами и представляют собой инструмент осуществления частных экономических интересов. 

 В то же время, предпринимательская деятельность не относится к числу основных функций государства и допускается в редких случаях невозможности или нецелесообразности преследования частных интересов в определенных сферах социально-экономических отношений. Для этого законодательством регламентируется отдельная организационная форма (нередко, с ее разновидностями) государственного предприятия, позволяющая осуществлять государственное предпринимательство на основе отдельных правил, избегая использования дискриминационных механизмов для участников рынка в рамках одинаковых организационных условий. Здесь снова следует вспомнить предложенное Г.Ф.Шершеневичем разделение юридических лиц на публичные (т.е. “устанавливаемые помимо воли частных лиц”) и частные (“устанавливаемые по воле лиц, входящих в их состав”).10 

 Кроме того, хозяйственное товарищество (любая его разновидность) является формой ведения, в основном, частного малого и среднего предпринимательства, и в этой сфере целесообразно обеспечить возможности для проявления инициативы граждан и не создавать условий принципиально неравноправного взаимодействия между государством и частными предпринимателями.