Институт частного права Каспийского общественного университета, заместитель председателя правления ТОО «SB Capital» (Алматы, Казахстан), член Международной академии сравнительного права, доктор юридических наук, профессор

 В соответствии с казахстанским законодательством государственное предприятие признается организационной формой коммерческих организаций, осуществляющих предпринимательскую деятельность с использованием государственного имущества. Восприятие этой формы в Гражданском кодексе Республики Казахстан (Общая часть), принятом 27 декабря 1994 года, («ГК») обусловлено традициями правового регулирования советского периода. Как отметил О.С. Иоффе, признание за социалистическими организациями статуса юридического лица и наличия у них гражданской правосубъектности осуществлено уже на уровне первых советских гражданских кодексов ввиду «замены товарно-денежных отношений системой прямого централизованного распределения».1 В условиях плановой экономики преобладающее использование форм унитарного типа, когда государственные предприятия и учреждения основывались на государственной собственности и не являлись собственниками закрепленного за ними имущества, признано объективно существовавшим феноменом.2 

 Таким образом, правовое регулирование положения государственных предприятий за период с 1922 года стало традиционным для казахстанского законодательства. В частности, в соответствии с применявшимся на территории Казахстана Гражданским кодексом РСФСР от 31 октября 1922 года «участие государственных предприятий в гражданском обороте определялось особыми правилами», устанавливалась специальная правоспособность госпредприятий, а существование предприятия обусловливалось соблюдением его уставной компетенции: предприятие могло быть прекращено, если оно уклонялось от предусмотренной уставом цели (как, впрочем, и когда органы предприятия в своей деятельности «уклонялись в сторону, противную интересам государства»). Госпредприятия, если они были переведены на хозяйственный расчет и не финансировались в сметном порядке, выступали в обороте как самостоятельные и не связанные с казною юридические лица, но за свои долги они отвечали лишь имуществом, «состоящим в их свободном распоряжении, т.е. не изъятым из оборота». В данном случае изъятие из оборота, по смыслу ст.ст.21 и 22 ГК РСФСР, означало применение к имуществу режима государственной собственности, не позволявшего этому имуществу быть предметом частного оборота и быть отчужденным в собственность частных лиц, выступать предметом залога или быть «обращаемым на удовлетворение кредиторов в порядке взыскания».3 

 В то же время, О.С.Иоффе указал, что как только позднее в сфере имущественных отношений вновь стали появляться элементы товарно-денежного обмена, проблема правосубъектности упомянутых организаций стала одной из «наиболее существенных и значительных проблем советской цивилистической теории».4 Как подчеркивает В.Ф.Яковлев, «отношения имущественного оборота между государственными предприятиями, принадлежавшими одному собственнику, по существу не были подлинными товарно-денежными связями между собственниками, а представляли собой имущественные отношения, обусловленные лишь использованием товарно-денежной формы».5 Именно в связи с этим основными проблемами стали, с одной стороны, идентификация и теоретическое обоснование правовой природы имущественных прав государственного предприятия на закрепленное за ним имущество, собственником которого является советский народ, организованный в государство, при том, что за государственной собственностью признавалось его единство. Одновременно требовалось объяснить, каким образом и на основе каких принципов осуществляется оперативное управление закрепленным за госпредприятием имуществом, функционирование которого обеспечивается деятельностью его коллектива под руководством ответственного руководителя предприятия, назначенного государством. 

 При решении первой из упомянутых проблем, как отмечает Е.А.Суханов, «в советском гражданском праве государственные предприятия и учреждения хотя и получили в конце концов статус юридических лиц, но не стали и не могли стать собственниками своего имущества, а приобрели на него некое «ограниченное вещное право».6 Были изобретены отдельные правовые конструкции, при которых за юридическими лицами имущество могло быть закреплено на праве оперативного управления, а позднее - на праве хозяйственного ведения. Ю.Г.Басин и М.К.Сулейменов определенно отметили, что на праве хозяйственного ведения имущество может принадлежат только государственным предприятиям, а на праве оперативного управления имущество закрепляется за юридическими лицами, которые в большинстве своем также являются государственными (казенные предприятия и государственные учреждения).7 Казахстанскими цивилистами утверждается производный характер этих прав государственных предприятий, осуществление которых обусловливается усмотрением собственника закрепляемого за ними имущества.8 

 Что касается проблемы управления госпредприятием, то в науке советского гражданского права было предложено несколько теорий, включая теорию коллектива (впервые сформулированную А.В.Венедиктовым), теорию государства (С.И.Аскназий), теорию директора (наиболее развернуто представленную в работах Ю.К.Толстого)9 и теорию социальной реальности (Н.Г.Александров). Сущность всех этих теорий обобщенно изложена и рассмотрена О.С.Иоффе, который констатировал, что именно теории коллектива «в период второй кодификации советского гражданского законодательства было суждено, наряду с критическими соображениями, встретить самую широкую поддержку в литературе, а затем и определенное законодательное признание», в т.ч. применительно к деликтоспособности «закон в лице Основ гражданского законодательства 1961 г. и республиканских гражданских кодексов 1963-1964 гг. прямо признает деятельность рабочих и служащих деятельностью самого юридического лица». Он также отметил и ряд других направлений, в которых теория коллектива получила легальную поддержку.10 

 Так, с принятием Гражданского кодекса Казахской ССР 28 декабря 1963 года государственные предприятия и иные государственные организации, «состоящие на хозяйственном расчете, имеющие закрепленные за ними основные и оборотные средства и самостоятельный баланс» были также признаны видом юридических лиц (ст.24). Применялся общий принцип специальной правоспособности юридических лиц, когда в их уставах должны были быть установлены цели деятельности (ст.24), а сделки, совершенные юридическим лицом в противоречие с установленными целями его деятельности, являлись недействительными (ст.48). В соответствии с целями деятельности госпредприятия (а также плановыми заданиями и назначением имущества) за ним закреплялось государственное имущество на праве оперативного управления имуществом, а если это имущество относилось с основным средствам госпредприятий, то оно не могло быть отчуждено гражданам, выступать предметом залога, и на него не могло быть обращено взыскание по претензиям кредиторов, (ст.ст.85-1, 89, 91). Если же государственное имущество неправомерно отчуждено каким бы то ни было способом, оно могло быть истребовано от всякого приобретателя (ст.145).11 

 Позже, в соответствии с Законом СССР от 30 июня 1987г. «О государственном предприятии (объединении)» государственное предприятие было названо основным звеном единого народнохозяйственного комплекса, признано юридическим лицом, которое «пользуется правами и выполняет обязанности, связанные с его деятельностью, обладает обособленной частью общенародной собственности и имеет самостоятельный баланс» (ст.1). С полной однозначностью закреплено, что государство не отвечает по обязательствам предприятия, а предприятие не отвечает по обязательствам государства и других предприятий, организаций и учреждений (ст.2). Примечательным является то, что этот законодательный акт предоставил заметно больше свободы госпредприятиям в установлении договорных связей, в использовании и распоряжении закрепленным за ними имуществом и полученной прибылью, в том числе в части распоряжения основными средствами (ст.4). Еще более интересным (хотя и в какой-то мере вступившим в противоречие с сохраняющимся принципом специальной правоспособности государственных предприятий) явилось положение о том, что «предприятие, независимо от своего профиля, осуществляет производство товаров народного потребления и оказывает платные услуги населению. Оно может вести одновременно несколько видов деятельности (аграрно-промышленную, промышленно-торговую, промышленно-строительную, научно-производственную и другие)».12 

 Принятая 27 декабря 1994 года Общая часть ГК включает специальные положения о государственном предприятии как организационно-правовой форме коммерческих организаций (например, ст.ст.34, 102-104.), не допускает общей правоспособности госпредприятий (ст.35), прямо устанавливая специальную правоспособность для казенных предприятий (ст.ст.104 и 202), а также отдельно регламентируя право хозяйственного ведения (ст.196-201) и право оперативного управления (ст.ст.202-208) как особые виды вещных прав, на основе которых госпредприятия осуществляют правомочия в отношении полученного ими государственного имущества для целей их деятельности. Вместе с тем, действующая редакция ГК особо регулирует вопросы соотношения ответственности государства по обязательствам госпредприятия (по-разному, в зависимости от того, на каком праве предприятие реализует правомочия в отношении закрепленного за ним имущества), что представляется более эффективно способствующим надежности оборота.

В целях реализации общих положений ГК был принят Закон от 19 июня 1995 года «О государственном предприятии»,13 в соответствии с которым госпредприятие могло быть основано на праве хозяйственного ведения или на праве оперативного управления (казенное предприятие), а в зависимости от вида государственной собственности они подразделялись на находящиеся в республиканской собственности и находящиеся в коммунальной собственности (соответственно, республиканские и коммунальные госпредприятия). Было определено назначение госпредприятий, установлена и обеспечена наступлением правовых последствий их специальная правоспособность (ст.8). Форма акта и заголовок изложены в редакции Закона  РК от 11.06.04 г. № 561-II (см. стар. ред. ) При этом, возможность создания госпредприятий на праве хозяйственного ведения была предусмотрена лишь в 12-ти (первоначально – в 13-ти) сферах предпринимательской деятельности (ст.18), а казенных предприятий – для осуществления 8-ми (первоначально – 9-ти) видов хозяйственной деятельности (ст.32). Этот Закон прекратил свое действие в связи с принятием Закона «О государственном имуществе»,14 которым в настоящее время детально регламентируются допустимые для государственного предпринимательства формы, включая регулирование правового положения государственных предприятий.

 Таким образом, в настоящее время государственное предприятие является организационно-правовой формой государственного юридического лица, учрежденного для осуществления хозяйственной деятельности, определенной уставом этого предприятия, на основе закрепленного за ним государственного имущества, т.е. оно является формой предпринимательства государства, предусмотренной и непосредственно регулируемой законом. 

 Наряду с формами частноправовых корпораций (хозяйственные товарищества, АО, производственный кооператив) госпредприятие является коммерческой организацией в силу законодательного установления (ст.34 ГК, ст.1 Закона «О государственном имуществе»). При этом госпредприятия, являясь самостоятельной формой коммерческих организаций и представляя собой отдельную организационно-правовую форму юридического лица, обладают признаками юридического характера, существенно отличающим их от корпоративных организаций. 

 В этом своем статусе госпредприятие также противопоставляется государственному учреждению, являющемуся некоммерческой организацией, создаваемой государством, (ст.105 ГК) но для осуществления управленческих, социально-культурных или иных функций некоммерческого характера (ст.8 Закона «О некоммерческих организациях»15 ). 

 Госпредприятия как самостоятельные субъекты права противопоставляются и самому государству, когда последнее участвует в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, в т.ч. и в случаях учреждения государством самих госпредприятий. В частности, в соответствии со ст.ст.111-114 ГК и Республика Казахстан, и каждая административно-территориальная единица выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений. В таких ситуациях государство представляется центральными государственными органами или, соответственно, местными представительными и исполнительными органами в рамках их установленной компетенции. Представление государства в гражданско-правовых отношениях допускается и действиями юридических лиц и граждан, но уже на основании специального поручения.16 

 Следует отметить, что с учетом такого регулирования учеными-цивилистами также критикуется признание гражданской правоспособности госпредприятий и использование этой формы для ведения хозяйственной деятельности государством. Например, О.С.Иоффе скептически отнесся к тому, чтобы считать обоснованным наличие отношений государства с самим собой при возникновении правовых отношений между двумя государственными организациями. Логичным является распространение такого скептицизма и в ситуации, когда гражданско-правовые отношения могут считаться существующими между государством и созданной им государственной организацией (госпредприятием).17 В последнем случае Е.А.Суханов специально обращает внимание на то, что в российском праве (как и в казахстанском)18 гражданская правосубъектность непосредственно признается за государством (публично-правовым образованием), в связи с чем он, в частности, не видит практической потребности в признании российским гражданским правом категории юридического лица публичного права,19 которой бы охватывались государственные и муниципальные унитарные предприятия. При этом, В.Ф.Яковлев, очевидно, допускает восприятие концепции публичных юридических лиц, создаваемых соответствующими публично-правовыми образованиями: признавая сокращение их участия в сфере гражданских правоотношений, он все же констатирует, что среди субъектов таких отношений остаются и сами государственные образования, и создаваемые ими публичные юридические лица.20 В такой ситуации представляется, что (при признании государственной собственности на имущество, закрепленное за госпредприятиями) научная дискуссия о целесообразности регламентации правовой формы государственного предприятия или отказе от таковой сохраняет высокую актуальность. 

 Госпредприятие обладает специальной правоспособностью. Этот признак принципиально отличает государственные предприятия от коммерческих организаций, действующих в иных организационно-правовых формах и обладающих общей правоспособностью. Согласно ст.ст.124 и 126 Закона «О государственном имуществе» предмет и цели деятельности государственного предприятия, а также определение вида госпредприятия (является ли оно таковым на праве хозяйственного ведения или казенным предприятием), осуществляющего такую деятельность, подлежат закреплению в уставе каждого отдельного предприятия. При этом, если необходимость создания государственного предприятия не обусловлена факторами, перечисленными в п/п.1)-3) п.2 ст.133 Закона «О государственном имуществе», то госпредприятия могут быть созданы при отсутствии или недостаточной развитости конкуренции в определенных областях общественного производства, если эти области предусмотрены в перечне, установленном в ст.134 Закона «О государственном имуществе». Государственным предприятиям прямо запрещено осуществление деятельности, а также совершение сделок, не отвечающих предмету и целям их деятельности, закрепленной в уставе. В том числе запрещено создавать или выступать участником других юридических лиц, за редким исключением, регламентируемым законом. При этом деятельность госпредприятия в рамках его специальной правоспособности обеспечивается целым рядом правовых запретов, содержащихся в Законе «О государственном имуществе», предусмотренных, например, в ст.ст.124, 126, 137 и др.).

 Государственное предприятие не является частноправовой корпорацией, основанной на членстве. Оно создается одним учредителем, а его имущество формируется не за счет объединения вкладов несколькими лицами, но является неделимым и не может быть распределено по вкладам (долям, паям), в т.ч. между работниками предприятия (ст.102 ГК, ст. 127 Закона «О государственном имуществе»). При этом, как и в соответствии с принципами современного корпоративного права, не допускающими произвольное изъятие капитала корпорации,21 неделимость имущества госпредприятия означает также и невозможность произвольного изъятия имущества (даже в какой-то части) из госпредприятия даже по решению уполномоченного государственного органа без проведения установленных процедур реорганизации или ликвидации юридических лиц. Этим обеспечивается имущественная состоятельность предприятий, защищаются права их кредиторов и сохраняется устойчивость хозяйственных связей. 

 В своей практике казахстанские суды придерживаются этого правила, не допуская необоснованного разделения имущества госпредприятий. Так, например, в постановлении Коллегии по гражданским делам Верховного Суда РК от 16 августа 2001г. №1к-443-01 указано, что постановление территориального комитета государственного имущества и приватизации с баланса одного коммунального государственного предприятия (КГПТС) на баланс другого коммунального государственного предприятия (ГКП 2) по акту приема-передачи была передана часть основных средств с составлением разделительного баланса. На основании этого постановления теркома уже местный Аким принял решение о передаче соответствующего имущества с баланса КГПТС на баланс КГП 2, в результате чего у КГПТС остались основные средств, не пригодные к дальнейшей эксплуатации, ремонту и реализации, а вопрос правопреемства по его обязательствам в отношении всех его кредиторов и обязательствам его должников не был решен. Суд установил эти факты и выявил, что в результате вышеупомянутых актов государственных органов КГПТС было лишено возможности выполнять уставные цели, что привело к его неплатежеспособности и объявлению его банкротом. В связи с этим указанные акты были признаны судом как принятые с нарушением закона.